Советские фельетоны читать. Михаил зощенко - фельетоны

Зощенко Михаил

Фельетоны

Михаил Зощенко

Настоящее предисловие открывало раздел фельетонов во втором томе Собрания сочинений М.М. Зощенко 1929-1932 гг.

В этом отделе собраны мои фельетоны. Они печатались в разных юмористических журналах за время 1923-1929 гг.

Подписывал я их обычно псевдонимом "Гаврила", а позже - "Гаврилыч".

В этих фельетонах нет ни капли выдумки. Здесь все - голая правда. Я решительно ничего не добавлял от себя. Письма рабкоров, официальные документы и газетные заметки послужили мне материалом.

Мне кажется, что именно сейчас существует много людей, которые довольно презрительно относятся к выдумке и к писательской фантазии. Им хочется настоящих, подлинных фактов. Им хочется увидеть настоящую жизнь, а не ту, которую подают с гарниром товарищи писатели.

В этих моих фельетонах есть драгоценное свойство - в них нет писателя. Вернее: в них нет писательской брехни.

А живые люди, которых, быть может, я здесь пихнул локтем - пущай простят меня.

Впрочем, в последний момент у меня дрогнула рука, и я, по доброте душевной, слегка изменил фамилии некоторых героев, чтобы позор не пал на ихние светлые головы.

Так вот - читатель, который захочет прикоснуться к подлинной жизни, пущай прикасается. Здесь все голая правда.

Письма в редакцию

1. Прелести НЭПа

Уважаемый товарищ редактор! В трамвае No 12 некоторые из буржуев прут что слоны через трудовую публику и пихаются локтями. Так что мне наступили на ногу, вследствие которой образовался нарыв, и япринужден на службу манкировать.

Семен Каплунов

Вниманию милиции

Пароходное движение имеет свои печальные стороны. Я ехал на Васильевский остров, воспользовавшись хорошей погодой, на палубе. Подъезжая под мост Лейтенанта Шмидта, сверху кто-то плюнул. Последний попал какой-то даме на шляпку, которая не заметила.

Я потребовал у шкипера легкового пароходства немедленно остановиться, чтобы словить виновника, а шкипер начал выражаться по-фински и дал свисток.

Воспользовавшись этим, плюнувший хулиган скрылся.

Пора бы оградить пассажиров от плевков злоумышленников.

Конторщик Ив. Лермонтов

Глас вопиющего

Группа интеллигентных служащих просит ответить редакцию: где купить гроб честному служащему, если он не вор и не спекулянт?

Пепо открывает разные гастрономические лабазы и торгует краковской колбасой, тогда как самый простой гроб без кистей и без ручек не по карману служащим.

Необходимо, чтобы Пепо открыло отделение, где бы каждый служащий мог купить себе недорогой гроб, хотя бы без кистей и без ручек.

Группа интеллигентных служащих

У всех врачи как врачи, а у нас в Нюхательном тресте из бывших барончиков. Ходит он завсегда чисто, за дверную ручку голой рукой не берется - брезгует - и после каждого больного ручки свои в растворах моет.

Давеча я пришел в приемный покой, говорю: "Болен". Стал этот барон меня слушать, а после и говорит вроде насмешки: "Не дыши".

Я говорю: "Не имеете права требовать - не дыши... Если я, вообще, через биржу, тоя должен дышать".

А он говорит: "Пошел вон, дурак!" И на "ты" назвал.

Я говорю: "Не имеете права на "ты" выражаться. За что боролись?"

А он трубку, через что меня слушал, наземь бросил и разорался. А трубка, товарищи, народное достояние.

Василий Пинчук

Театральная жизнь

Вчера, будучи в государственном драматическом театре, я был поражен представившейся мне картиной. Бис хлопают. Это значит - довольна публика. Теперича спрашивается, кто на бис вылезает. На бис вылезают артисты и актрисы тоже. А теперича спрашивается, что же скромные труженики сцены делают, например, суфлеры, плотники и пожарники? А они в тени, в полной забывчивости.

Неправильно. Которая публика, может, и им бис хлопала. Я, например, им хлопал, а вылезают не те.

Теперича еще картина. Заплачено мной за восьмой ряд деньги, а не щепки по курсу дня. А теперича спрашивается, что я видел? А видел я дамскую спину, которая, будучи высокого роста, вертелась в переднем ряду как черт перед заутреней.

На спину я могу смотреть и дома, а в театре позвольте мне искусство, за которое заплачено. Пущай бы плакат на стену привесили, дескать, воспрещается публике вертеться с момента поднятия занавеса. Или пущай администрация пересаживает публику по ранжиру: высоких взад, которые низенькие, пущай вперед садятся.

Гр. Палкин

Нам прислали 50 пар ботинок. Стали выбирать, кому какие, а инженер и говорит: "Даровому коню в зубы не смотрят, подходи, братишки, получай без выбору".

А сам, между прочим, выбрал себе самый большой размер, да еще примерил, собачий нос.

А когда я подошел, то, здравствуйте, - остался мне один сапог, а другого не было. Может, это инженер для своей любовишки припрятал, а по этому случаю я ходи в одном сапоге.

На днях я проходил вместе с женой, но вдруг на площади Восстания бросились в меня из открытого окна отбросами.

В довершение всего, моя жена, будучи на третьем месяце и не имея средств произвести аборт вследствие невыплаты жалованья, испугалась.

Спрошенный мною дворник этого дома - могут ли вверенные ему граждане бросаться отбросами, - пусть ответит, как администрация, - нахально ответил: не знаю. За что мной и привлечен к ответственности.

Вообще, это недопустимое явление, чтобы среди бела дня бросались отбросами в то время, когда дорог каждый сознательный служащий.

Бухгалтер Цыганков

Щедрые люди

На пивоваренных заводах рабочим для поддержания здоровья выдают по две бутылки пива.

Ну что ж, пущай выдают. Мы не завидуем. Мы только несколько удивлены постановкой этого дела. Оказывается, на некоторых ленинградских заводах пиво выдается особенное - брак. В этом специальном пиве попадаются: щепки, волоса, мухи, грязь и прочие несъедобные предметы.

Любопытная картиночка нам рисуется.

Рабочий варочного отделения Иван Гусев получил две бутылки пива, сунул их в карман и, весело посвистывая, пошел домой.

"Все-таки не забывают нашего брата, - думал Гусев. - Все-таки про наше рабочее здоровье стараются. Ежели, например, цех у тебя вредный - получай, милый, для поддержки две бутылки бесплатно. Ах ты, щедрые люди какие! Ведь это выходит шесть гривен в день... А ежели в месяц - пятнадцать рублей... Ежели в год - двести целковых набегает".

Сколько набегает в десять лет, Гусев не успел высчитать.

Дома Гусева обступили родные.

Ну что, принес? - спросила жена.

Принес, - сказал Гусев. - Очень аккуратно выдают. Стараются про наше рабочее здоровье. Спасибо им. Жаль только, пить его нельзя, а то совсем бы хорошо.

-------
| сайт collection
|-------
| Евгений Петров
| Илья Ильф
| Фельетоны, статьи, речи
-------

Когда по радио передавали «Прекрасную Елену», бархатный голос руководителя музыкальных трансляций сообщил:
– Внимание, товарищи, передаем список действующих лиц:
1. Елена – женщина, под прекрасной внешностью которой скрывается полная душевная опустошенность.
2. Менелай – под внешностью царя искусно скрывающий дряблые инстинкты мелкого собственника и крупного феодала.
3. Парис – под личиной красавца скрывающий свою шкурную сущность.
4. Агамемнон – под внешностью героя скрывающий свою трусость.
5. Три богини – глупый миф.
6. Аяксы – два брата-ренегата.
Удивительный это был список действующих лиц. Все что-то скрывали под своей внешностью.
Радиослушатели насторожились. А руководитель музыкальных трансляций продолжал:
– Музыка оперетты написана Оффенбахом, который под никому не нужной внешней мелодичностью пытается скрыть полную душевную опустошенность и хищные инстинкты крупного собственника и мелкого феодала.
Распаленные радиослушатели уже готовы были броситься с дрекольем на всех этих лицемеров, чуть было не просочившихся в советское радиовещание, а заодно выразить свою благодарность руководителю музыкальных трансляций, столь своевременно разоблачившему менелаев, парисов и аяксов, когда тот же бархатный голос возвестил:
– Итак, слушайте оперетту «Прекрасная Елена». Через две-три минуты зал будет включен без предупреждения.
И действительно, через две-три минуты зал был включен без всякого предупреждения. И послышалась музыка, судя по вступительному слову диктора:
а) никому не нужная,
б) душевно опустошенная,
в) что-то скрывающая.
Удивлению простодушного радиолюбителя не было конца.
Вообще трудно приходится потребителю художественных ценностей.
Когда от радио он переходит к книге, то и здесь ждут его неприятности. Налюбовавшись досыта цветной суперобложкой, золотым переплетом и надписью «Памятники театрального и общественного быта – мемуары пехотного капитана и актера-любителя А. М. Сноп-Ненемецкого», читатель открывает книгу и сразу же сталкивается с большим предисловием.
Здесь он узнает, что А. М. Сноп-Ненемецкий;
а) никогда не отличался глубиной таланта;
б) постоянно скользил по поверхности;
в) мемуары написал неряшливые, глупые и весьма подозрительные по вранью;
г) мемуары написал не он, Сноп-Ненемецкий, а бездарный журналист, мракобес и жулик Танталлов;
д) что самое существование Сноп-Ненемецкого вызывает сомнение (может, такого Снопа никогда и не существовало) и
е) что книга тем не менее представляет крупный интерес, так как ярко и выпукло рисует нравы дореволюционного актерского мещанства, колеблющегося между крупным феодализмом и мелким собственничеством.
Вслед за этим идет изящная гравюра на пальмовом дереве, изображающая двух целующихся кентавров, а за кентаврами следует восемьсот страниц текста, подозрительных по вранью, но тем не менее что-то ярко рисующих.
Читатель растерянно отодвигает книгу и бормочет:
– Говорили, говорили и – на тебе – опять включили зал без предупреждения!
Постепенно образовалась особая каста сочинителей предисловий, покуда еще не оформленная в профессиональный союз, но выработавшая два стандартных ордера.
По первому ордеру произведение хулится по возможности с пеной на губах, а в постскриптуме книжка рекомендуется вниманию советского читателя.
По второму ордеру автора театральных или каких-либо иных мемуаров грубо гримируют марксистом и, подведя таким образом идеологическую базу под какую-нибудь елизаветинскую старушку, тоже рекомендуют ее труды вниманию читателя.
К этой же странной касте примыкают бойкие руководители трансляций и конферансье, разоблачающие перед сеансом таинственные фокусы престидижитаторов, жрецов и факиров.
И потребитель художественного товара с подозрением косится на книгу.

Сноп-Ненемецкий разоблачен и уже не может вызвать интереса, а в елизаветинскую старушку, бодро поспешающую под знамя марксизма, поверить трудно.
И потребитель со вздохом ставит книжку на полку. Пусть стоит. Все-таки, как-никак, золотой переплет.

Человек внезапно просыпается ночью. Душа его томится. За окном качаются уличные лампы, сотрясая землю, проходит грузовик; за стеной сосед во сне вскрикивает: «Сходите? Сходите? А впереди сходят?» – и опять все тихо, торжественно.
Уже человек лежит, раскрыв очи, уже вспоминается ему, что молодость прошла, что за квартиру давно не плачено, что любимые девушки вышли замуж за других, как вдруг он слышит вольный, очень далекий голос паровоза.
И такой это голос, что у человека начинает биться сердце. А паровозы ревут, переговариваются, ночь наполняется их криками – и мысли человека переворачиваются.
Не кажется ему уже, что молодость ушла безвозвратно. Вся жизнь впереди. Он готов поехать сейчас же, завернувшись в одно только тканьевое одеяло. Поехать куда попало, в Сухиничи, в Севастополь, во Владивосток, в Рузаевку, на Байкал, на озеро Гохчу, в Жмеринку.
Сидя на кровати, он улыбается. Он полон решимости, он смел и предприимчив, сейчас ему сам черт не брат. Пассажир – это звучит гордо и необыкновенно!
А посмотреть на него месяца через два, когда он трусливой рысью пересекает Каланчевскую площадь, стремясь к Рязанскому вокзалу. Тот ли это гордый орел, которому сам черт не брат!
Он до тошноты осторожен.
На вокзал пассажир прибегает за два часа до отхода поезда, хотя в мировой практике не было случая, чтобы поезд ушел раньше времени. (Позже – это бывает.)
К отъезду он начинает готовиться за три дня. Все это время в доме не обедают, потому что посуду пассажир замуровал в камышовую дорожную корзину. Семья ведет бивуачную жизнь наполеоновских солдат. Везде валяются узлы, обрывки газетной бумаги, веревки. Спит пассажир без подушки, которая тоже упрятана в чемодан-гармонию и заперта на замок. Она будет вынута только в вагоне.
На вокзале он ко всем относится с предубеждением. Железнодорожного начальства он боится, а остальной люд подозревает. Он убежден, что кассир дал ему неправильный билет, что носильщик убежит с вещами, что станционные часы врут и что его самого спутают с поездным вором и перед самым отъездом задержат.
Вообще он не верит в железную дорогу и до сих пор к ней не привык.
Железнодорожные строгости пассажир поругивает, но в душе уважает, и, попав в поезд, сам не прочь навести порядок.
Иной раз в вагоне на верхней полке обнаруживается великий паникер.
– Почему вы поете? – говорит он, свешивая голову вниз. – В вагоне петь нельзя. Есть такое правило.
– Да я не пою. Я напеваю, – оправдывается пассажир.
– Напевать тоже нельзя, – отвечает паникер. – И вообще, если хотите знать, то к пению приравнивается даже громкий разговор.
Через пять минут снова раздается голос паникера.
– Если открыть тормоз Вестингауза, то за это двадцать пять рублей штрафа и, кроме того, показательный суд.
– Но ведь я не собираюсь открывать тормоз! – пугается девушка, отворачиваясь от змеиного взгляда паникера.
– Не собираетесь, а все-таки убрали бы локоть подальше. Сорвется пломба, тут вам и конец. Да и весь вагон по головке не погладит, такое правило.
Этот же голос спустя минуту:
– Нет, нет, гражданин, раму спускать нельзя. С завтрашнего дня вступает в силу осеннее расписание.
– Но ведь погода замечательная. Двадцать два градуса тепла.
– Тепло теплом, а расписание своим порядком.
– Позвольте, но ведь вы сами говорите, что новое расписание только завтра начнет действовать!
– А мы его сегодня применим. На всякий случай. Закройте, закройте! Не задохнетесь!
Через два часа в вагоне говорят уже только шепотом, сидят, выпрямив плечи и сложив руки на коленях.
А с верхней полки раздается равномерное ворчанье.
– Не курить, не плевать, не собирать в житницы! Есть такое правило! Уборную свыше трех минут не занимать, в тамбурах не стоять, в Девятый вал не играть! Есть такое правило!
Но какой реванш берут пассажиры, когда паникер, побежав за кипятком, опаздывает на поезд и гонится за ним, размахивая чайником. Пассажиры радостно опускают рамы и кричат несчастному:
– Ходить по шпалам строго воспрещается! Есть такое правило!
Но больше всего правил на вокзалах.
Правила были придуманы на все случаи жизни, но применялись они как-то странно.
Пассажира уговаривали не пить сырой воды, но не предлагали кипяченой. Запрещали сорить на пол, но не указывали, куда бросать мусор.
И когда вокзалы превратились в грязные сараи, долго жаловались на пассажиров:
– Вот людоеды! Сидят на полу, когда рядом висит правило: «Сидеть на полу строго воспрещается».
Положение коренным образом изменилось, когда чудное правило сняли, а вместо него поставили длинные деревянные диваны. И странно – никто уже не сидел на полу, хотя правило исчезло.
Все прочие повелительные изречения заменили предметами материальной культуры, и дикий, казалось, пассажир превратился в чистенького кроткого ягненка с розовым галстуком на шее.
Удивительное превращение!
И теперь ночью, заслыша паровозный гудок и воображая себе блеск и грохот высокого вокзала, видишь не взбудораженные толпы мечущихся по перрону людей, а чинно шествующих людей, которых познакомили наконец с самым важным и нужным правилом:

ПЛОХО ОТНОСИТЬСЯ К ПАССАЖИРАМ СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ

Вы никогда не задумывались над тем, кто первый провозгласил поражающее своей краткостью и довольно-таки грубоватое изречение:
«Не курить, не плевать»
Кто выдумал все эти категорические, повелительные надписи:
«Вход воспрещается»
«Без дела не входить»
«Спускай за собой воду»
Откуда все это? Что это? Народная мудрость? Или беззаветная любовь к порядку? Или попросту полезное административное мероприятие?
Однако все приведенные тексты и заповеди, несомненно, вызваны необходимостью и не нуждаются в подкреплении доказательствами. В самом деле, если бы в московском трамвае курили бы! Да еще плевали бы! – совсем бы скучная была езда! Или, положим, входит в учреждение человек, а зачем пришел и сам не знает, без дела. Такого не грех пугнуть надписью. Или – вошел, сделал свое дело и не уходит. Сидит как проклятый. И, наконец, есть такие вурдалаки, которые стараются увильнуть от заповеди насчет опускания воды. Как быть с ними?
Нет. Положительно все эти надписи нужны. И интересует нас не их содержание, а самый стиль. У кого это так счастливо отлилась столь молодецкая безапелляционная форма? Кто он, создатель комхозовских афоризмов?
Сейчас, кажется, все сомнения разрешены.
Путем длительного и всестороннего исследования нам удалось найти автора, проследить его литературный путь и ознакомиться с его последними произведениями.
Обеспечив нашу страну изречениями, кои вывешиваются в местах общего пользования, и создав на прощание такие шедевры стиля как «Соблюдай очередь» и «Не задавай кассиру вопросов», автор увидел, что создал все потребное в этой области, и быстро переключился на работу критика-искусствоведа.
Он не изменил себе. Он по-прежнему краток, сохранил трамвайную категоричность и административную безапелляционность. И по-прежнему считает излишним подкреплять свои молодецкие афоризмы доказательствами.
Местом своей деятельности он избрал журнал «Бригада художников» и тотчас же (в № 5-6) разрешил все вопросы советской архитектуры. Сделано это в подписях к снимкам новых зданий.
Итак, фотография.
Подпись: «Клуб „Красный пролетарий“. Производит впечатление приморского ресторана. Специфичность рабочего клуба не выявлена совсем».
Это все о здании клуба «Красный пролетарий». Больше ничего не сказано.
Никаких доказательств! «Производит» и «не выявлено». А почему? Неизвестно! Просто: «Не курить, не плевать».
Еще фотография. Еще подпись:
«К. Мельников. Клуб „Свобода“. Очередной трюк „отца“ советского формализма – цистерна, зажатая между пилонами».
Ну, хорошо. Отец так отец. Очередной трюк? Верим на слово! (Кстати, по фотографии судить нельзя, показан не весь клуб, а только его часть.) Давайте же бороться с «отцом» советского формализма! Но хотелось бы получить хоть какое-нибудь обоснование для предстоящей тяжелой борьбы с «отцом». Но обоснования нет. Критик, очевидно, не имеет никаких мыслей по этому поводу. Иначе, если бы они шевелились в его голове, он бы их высказал, вместо того чтобы безобразно и повелительно орать:
– Вход воспрещается!
Дальше изображен Дом правительства в Москве, сфотографированный так, что на переднем плане оказался фонарь с площадки бывшего храма Христа.
Подпись:
«Дом Правительства на Берсеневской набережной. Фонарь в стиле „ампир“ хорошо гармонирует с домом, показывая неприемлемость данного объекта для искусства СССР».
Точка. Объект неприемлем. Обвинение тяжелое. Мы готовы даже допустить, что справедливое, предварительно узнав, в чем дело. Но положение безнадежное. «Не задавай кассиру вопросов».
После такой лаконичной и беспардонной критики обхаянному архитектору остается одно – снять лиловые подтяжки и повеситься на том самом фонаре в стиле «ампир», который «так хорошо гармонирует с домом». Хорошо, что фонарь снесли уже вместе с храмом, и жизнь архитектора покуда в безопасности.
Иногда, очень редко, критик хвалит. Но хвалит он как-то противно и бездоказательно, по той же форме № 1 – «Соблюдай очередь».
«Дом Стройкома на Гоголевском бульваре. Фасад с переулка. Стеклянные стаканчики приятно акцентируют высокий фасад, лишая его элементов корбюзианизма».
Зная тяжелый характер критика, не будем задавать ему надоедливых вопросов – «почему да почему», почему «приятно», почему «лишают»? От него толку не добьешься.
Обратимся прямо к редакции.
– Товарищи редколлегия, дорогие товарищи (по алфавиту) Вильямс, Вязьменский, Дейнека, Кондраков, Малкин, Моор, Мордвинов, Новицкий, Перельман, Соколов-Скаля и Точилкин! Не считаете ли вы, что критик уже сделал свое дело и ему давно пора уйти из журнала? Не бойтесь! Вперед! Ведь вас много (если считать по алфавиту), а он один. Его очень легко взять врасплох. Подстерегите его, когда он будет сочинять очередные трамвайно-архитектурные выпады, схватите его (вас так много!) и унесите из редакции.
И, главное, не забудьте проследить, чтобы он обязательно спустил за собой воду. Так теперь принято в новых домах, будь они со стеклянными стаканчиками или в виде цистерны, сжатой между пилонами.

Человек, пробиравшийся по учрежденскому коридору, не был похож на обыкновенного посетителя. И взгляд у него был не робкий, и одежда была какая-то не совсем обыкновенная – пальто с желтым кожаным воротником, каракулевая кепка и голубоватые футбольные бутсы, однако без шипов.
Высокомерно расталкивая секретарей, он без доклада вошел в кабинет главы учреждения. Вошел как раз в ту минуту, когда там происходило летучее совещание.
Все недовольно повернули головы, а глава учреждения даже издал некий гневный звук – не то «пошел вон», не то «прошу садиться».
– Может быть, я помешал? – спросил человек в бутсах.
– У нас летучка, – грубо заметил глава.
– Тогда я могу уйти.
– Хорошо. Идите.
Человек поправил на голове каракулевую кепку и, грозно улыбаясь, молвил:
– Я ухожу. Но, уж будьте любезны, всю ответственность берите на себя. Возлагаю ее на вас.
Это было сказано так торжественно, словно незнакомец собирался возложить на главу учреждения жестяной могильный венок с муаровыми лентами.
Глава испугался. Он терпеть не мог ответственности, а потому торопливо сказал:
– В чем же дело? Садитесь, товарищ.
Человек выбрал стул получше и начал:
– Как, по-вашему? Нужно проводить технику в массы?
– Нужно.
– Может быть, не нужно? Вы скажите откровенно. Тогда я уйду.
– Почему же не нужно! Я ведь с вами согласился сразу.
– Нет, – сказал незнакомец. – Я вижу, что вы против технической пропаганды. На словах вы все за, а на деле… Положительно придется возложить ответственность на вас.
Он подумал и прибавил:
– А также на летучее совещание. Я ухожу. И тут всем сидевшим в кабинете явственно представился страшный могильный венок. Так было хорошо, все тихо сидели, обменивались мнениями, пили чай, никому не причиняли зла – и вдруг пришел ужасный незнакомец.
– Честное слово, – сказал глава, – мы всей душой…
– Всем сердцем, – беспокойно подтвердили члены летучего совещания.
Однако незнакомец с кожаными отворотами долго еще капризничал и ломался.
– Нужно организовать театр технической пропаганды, – сказал он наконец. – Понимаете?
Никто ничего не понял, но пришелец быстро все растолковал.
Это будет театр, построенный на совершенно новых началах. Пьеса уже есть. То есть не совсем еще есть, но скоро будет. Замечательная пьеса о моторах. Пишет ее он сам, человек в бутсах. Актеров не будет. Декораций тоже не будет. Вообще ничего не будет, и поэтому беспокоиться совершенно не о чем. Нужно только помещение и немного денег, тридцать тысяч. Всю ответственность он, человек в каракулевой кепке, берет на себя. (Вздох облегчения.)
– Одно меня только смущает, – сказал глава, – где взять помещение и тридцать тысяч?
– Нет, вижу, мне придется уйти, – сухо молвил незнакомец. – У меня не может быть ничего общего с людьми, которые смазывают важнейший вопрос о технической пропаганде. А ответственность возлага…
Все бросились за незнакомцем, лепеча различные жалкие слова. Сразу нашлось и помещение, и тридцать тысяч, и еще какие-то четыре тысячи для выдачи аванса артели гардеробщиков при будущем театре. В панике забыли даже узнать фамилию незнакомца. Долгое время считали, что его фамилия Лютиков, но потом оказалось, что вовсе не Лютиков, а Коперник, только не тот, а совершенно неизвестно кто.
Лютиков-Коперник в течение трех месяцев приходил к главе, садился на его стол и, покачивая ножками, обутыми уже не в бутсы, а в штиблеты на каучуковом ходу, требовал денег.
– Скоро премьеру покажем, – говорил он. – Будет замечательно. Декораций нет, актеров нет, ничего нет. Спектакль идет без суфлера.
– Как же это без суфлера? – страдальчески вопрошал глава.
– Нет, Яков, недооцениваешь ты технической пропаганды, – отвечал Коперник. – Что-то ты смазываешь.
– А пьеса как называется?
– Без названия. В этом весь трюк. Названия не будет, реквизита не будет, ни черта не будет. Замечательно будет. Первый такой театр в мире. Гордись, Яков. Тебя театральная общественность на руках носить будет. Тебя сам Литовский заметит.
– А ответственность?
– Беру на себя.
Постановка немножко затянулась против поставленных сроков, но все же через семь месяцев от начала великой борьбы за новое начинание в области техпропагаыды Лютиков-Коперник объявил премьеру.
Пригласительные билеты он принес лично. На этот раз он был в розовом пальто с кенгуровым воротником и почему-то держал в руке чемоданчик.
Премьера началась ровно в восемь часов вечера.
Занавеса не было. Реквизита не было. Декораций не было. Актеров не было. На пустой, грязноватой сцене стояло деревянное веретено.
– Скоро начнем, – объявил Лютиков. – Вы тут посидите, товарищи, а я сейчас приду.
Поглядев минут десять на веретено, глава учреждения зажмурился и вспомнил, что этот прибор он видел недавно в опере «Фауст», музыка Гуно. Тогда за этим веретеном сидела Гретхен, а где-то неподалеку трепался Фауст. Теперь к веретену никто не подходил.
Внезапно на сцену вышла старушка в очках и сказала:
– Итак, ребята, это веретено употреблялось в феодальную эпоху и является прообразом современного ткацкого станка. Сейчас, ребята, мы пойдем в фойе и посмотрим чертежи этого прообраза нынешней техники.
Кашляя и сморкаясь, все учреждение повалило в коридор и уставилось на чертеж ручной швейной машинки. Но старушка, вместо того чтобы продолжать объяснения, подошла к главе и, заливаясь слезами, объявила, что ей еще ни разу не платили жалованья и замучили репетициями.
– А как же Лютиков? – оторопело спросил глава. – Где он?
Организатора неслыханного театра бросились искать. Глава учреждения вдруг вспомнил, что последние дни Лютиков не расставался с чемоданом. От страха глава даже покачнулся.
– Может, поискать его среди декораций? – спросил секретарь.
– Найдешь его теперь! Ведь декораций нет.
А Лютиков-Коперник уже стоял в здравотдельском кабинете и говорил:
– Медицину в массы. Путем театрального воздействия. Понимаете? Актеров нет, суфлера нет, гардероба нет. Театр инфекции и фармакологии. Можно сокращенно назвать «Тиф». Нужно только помещение и немного денег. Что? Тогда я уйду. Но уж ответственность…
Заведующий ошалело слушал и таращил добрые глаза.

Есть неумирающие темы, вечные, всегда волнующие человечество.
Например, наем дачи или обмен получулана без удобств в Черкизове на отдельную квартиру из трех комнат с газом в кольце «А» (телефон обязательно), или, скажем, проблема взаимоотношений главы семейства со свояченицей, или покупка головки для примуса.

ФЕЛЬЕТОНЫ

СПОРТ - ЕСТЬ МОЛОДОСТЬ

Многие из нас помнят, как во время горбачевских реформ проводилась борьба с пьянством. Вырубка виноградников, талоны на водку, глупая пропаганда здорового образа жизни – все это приводило к огромным очередям в виноводочных магазинах, а народу в вытрезвителях не становилось меньше.
Люди, живущие вблизи магазинов, где отоваривали массы «зеленым змеем» часто становились свидетелями разных курьезных и смешных случаев. Вот один из таких.
За одним спиртным магазином размещался небольшой уютный парк и туда постоянно ходили любители культурного питья. Но вот беда, их в парке без труда отлавливала милиция и забирала на сутки для профилактических бесед о вреде алкоголя. И все алкоголики знали, что здесь регулярно проводятся рейды, и все равно посещали небольшой кусочек дикой природы.
В один из майских, солнечных дней трое закадычных друзей раздобыли бутылочку «столичной» и отправились распить ее в прохладной тени парка. Но, к сожалению, их мечте не суждено было сбыться. Доблестная милиция как обычно делала рейд по поимки социально-вредного населения.
Тот, кто нес бутыль огненной воды шел посередине и был горд оказанным ему доверием, этим он невольно выделялся от остальных.
Вдруг за их спинами раздался пронзительный визг тормозов милицейского «бобика». Двое друзей бросились наутек, пытаясь уйти от преследования. Хранитель сорокоградусной воды оказался более расторопным. Неподалеку от него стояло засохшее дерево, в дупле которого он незаметно спрятал бутылку. Находчивый алкоголик мастерски вышел из затруднительного положения. Он, вдруг, ни с того ни с сего, стал заниматься зарядкой. Размахивать руками, приседать, отжиматься, не забыл и о беге на месте. На его лице сияла искренняя улыбка спортсмена, обращенная к доблестным стражам правопорядка, у которых создалось впечатление, что в парк пришел любитель спорта и занялся физкультурой.
Милиционеры, не обращая на него особого внимания, промчались мимо. Когда опасность миновала, «спортсмен» достал бутыль и поспешно удалился в неизвестном направлении.

ОБОЗНАЛСЯ
(СТУДЕНЧЕСКАЯ БАЙКА)

Не секрет, что сейчас в студенческих общежитиях живут не только студенты, но и много тех, кто не имеет никакого отношения к университету. Сами студенты называют их – нелегалами. Об этом знают все, но никаких кардинальных мер никто не предпринимает. Видимо нелегалы хорошо платят и руководство университетов, студ-городков и коменданты довольны. Не стало и исключением и одно из общежитий КАИ, где «дружно» и весело жили студенты и нелегалы.
К нам в комнату заселили молодого парня Антона. Он недавно вернулся из «мест не столь отдаленных». Скоро мы познакомились и со всеми его «корешами». Поначалу они нам казались диковатыми, но постепенно мы к ним привыкли. Несколько раз дружки Антона ночевали у нас в комнате. И вот однажды произошел смешной случай.
Антон и его новый друг вечно молодой, вечно пьяный Артур, с желто-зеленым лицом пришли поздно ночью, когда мы уже все спали. Они были навеселе и, вдобавок, курнули «дурман траву». Шумно вели себя, что-то поели и легли спать.
В комнате у нас кровати двухъярусные, я спал наверху и невольно подслушал их ночную беседу и пронаблюдал комическую ситуацию. Так как свободной койки Артуру не нашлось, ему пришлось лечь на кровать Антона, и провести ночь вместе, плечом к плечу. Вскоре друзья захрапели дуэтом. Антон, отвернувшись лицом к стене, обнимал подушку, а Артур под воздействием зелья давно находился во власти грез.
- Гульнара, милая! Ну, давай, чего стесняться. Я хочу поцеловать тебя!
Гульнара – это девушка Антона. Они часто уединялись у нас в комнате.
Наклонив голову вниз, я увидел, как Антон обнимает спящего Артура. Тот начинает морщиться, пытаясь отвернуться. Губы Антона устремились к колючей щеке партнера, одной рукой ночной ловелас продолжал гладить волосатую грудь пьяного и обдолбанного друга.
Гульнара, ну ты чо!?
Рука медленно скользнула под тонкое одеяло, и было видно, как она стала спускаться все ниже и ниже, остановясь в самом неподходящем месте. Я укусил подушку, чтобы сдержаться от смеха и тем самым не помешать двум влюбленным. Артур, почувствовав нежное прикосновение, расплылся в довольной улыбке, ничто не могло потревожить его сон. Антон уже почти всем своим телом прильнул к нему, шепча банальные комплименты. Потом, вдруг, остановился, замер и, не открывая глаз, задал себе вопрос:
- Странно, что это? Вернее, чье это? Щиплю, а боли не чувствую.
У меня ручьем текли слезы. Подушку еще глубже затолкал в рот, предвкушая кульминацию. Артур поморщился и открыл глаза. Несколько секунд у него
ушло на обработку информации. Потом еще несколько секунд потребовалось для выбора ответа. Глаза округлились и стали похожи на маленькие блюдца. Меня он не видел.
Эта, ты зачем меня трогаешь? А!?
Антон открыл глаза и ужаснулся.
- Ой! Вот тебе и сюрприз. Перепутал братуха, извини.
Я не выдержал и взорвался от смеха. Проснулись все в комнате.
Ты что так громко смеешься?- спросил Тимоха- старожил, ему оставался последний год до диплома.
Да ерунда приснилась, - ответил я.
Что могло присниться? – буркнул Тимофей.
Приснилось, что Антон все ночь к Артуру приставал, а тот был и не против.
Внизу два друга молчали, притворившись спящими.
- Ладно, хорош, давайте спать пацаны, - сказал Тимоха и повернулся на бок.
В ту ночь уснуть я уже не мог. Не помню, как встретил утро, но об этом мы больше не говорили.

АППЕТИТ – СТРАШНАЯ СИЛА
(СТУДЕНЧЕСКАЯ БАЙКА)

У нас в общежитии появился новый жилец, здоровый студент Серега, родом с Украины. Природа наделила его большим здоровьем и большим желудком, но обделила здравым рассудком. Он всегда и везде хотел есть. Нам казалось, что он никогда не мог насытить свой двухкамерный желудочный агрегат. Помимо этого его отличала наглость, бескультурие и нахальное поведение.
В свои двадцать с небольшим, он уже отпустил животик, щечки свисали, а второй подбородок напоминал гребень индюка. Его свиные глазки повсюду искали съестное. Он умело пользовался своим угрожающим видом. Наглость его доходила до такой степени, что он мог позволить себе без спроса войти в любую комнату и задать вполне, как ему казалось, нормальный вопрос - Пожрать чо есть, хлопцы? В некоторых комнатах его наглость срабатывала, и он уходил, унося в своем животе халявный обед. Несколько неудачных попыток он делал и в нашей комнате, после чего мы решили, что лучше и проще будет, если наша еда не попадет в поле его зрения.
Как-то раз проснувшись утром, я умылся, почистил зубы и решил приготовить на завтрак овсяные хлопья. Антон тоже решил позавтракать овсянкой. Когда мы залили кипятком хлопья, в комнату залетел вечно голодный брат славянин.
Хлопцы, это что у вас там, в тарелках? – спросил он.
Овсянка, сэр! – процедил я сквозь зубы.
Увидев на столе коробку геркулеса, наш большой друг с радостью выскочил из комнаты, успев крикнуть, - Я сейчас со своей тарелкой приду, хлопцы!
Мы с Антоном переглянулись, и у нас обоих одновременно появился план, как проучить и отвадить это большое и ненасытное чудо.
В коробке геркулеса хлопьев оставалось совсем немного, как раз на одну порцию. Антон, не долго думая, высыпал туда полную солонку соли и тщательно перемешал. Как только он это сделал, в комнату влетел долгожданный гость. В одной руке он держал тарелку, которая напоминала небольшой тазик, а в другой словно скипетр, красовалась деревянная ложка, расписанная под Хохлому.
- Да, хлопцы, давненько я овсяночки не хлебал, - пробубнил Серега, и уже через пару секунд заливал хлопья кипятком. Две минуты спустя мы все сидели за столом, и перед каждым из нас стояла тарелка аппетитного горячего геркулеса. Мы положили в кашу сливочное масло, сахар и соль добавили по вкусу. То же самое сделал и Сергей. Щедро посыпал сверху сахар и добавил щепотку соли. Быстро перемешал, и первая ложка, жутко пересоленного геркулеса, отправилась в желудок. Он проглотил ее мгновенно. Причмокнув язычком, Серега довольно улыбнулся. Большая ложка потянулась к большой тарелке, и Сергей, не обращая на нас никакого внимания, стал методично и с равномерной скоростью уплетать геркулес. Мы переглянулись, не поверив своим глазам. Ни один мускул на лице Сереги не дрогнул, даже наоборот, он, как нам показалось, улыбался. Хлюпая кашу, он чавкал, сопел, то, что не попадало в рот, падало на стол. Мы застыли от удивления. Проглотив последнюю ложку, желудок Сергея издал потрясающий звук, мы расценили это как слова благодарности в наш адрес. Он встал и, похлопывая себя по животику, произнес: « Спасибо вам, хлопцы. Хороша кашица, только я это ее пересолил вроде чуть- чуть. Ну, пока, ближе к обеду загляну!»
Мы так и остались сидеть за столом с открытыми ртами, даже не дотронулись до своих порций.
После этого случая нами была произнесена вечно живущая, крылатая фраза - Общага это детский сад по взрослому, выживает здесь только самый голодный!

КОРОТКИЕ ФЕЛЬЕТОНЫ

1
На работе приятель приятелю:
На прошлой неделе купил своему младшему сыну шоколадный батончик PIKNIK. Потом сильно пожалел.
Почему?- спрашивает друг.
Ты знаешь, он его мигом съел, а потом три дня ждал, когда прейдут верблюды и устроят ему праздник.

2
Давка в автобусе. Беспризорный мальчуган пытается вытащить кошелек из кармана пальто толстой, неповоротливой женщины. Рядом стоял пожилой интеллигент, он и заметил воришку. Но, не решаясь поднять шум, наклонившись, вежливо спросил,- Молодой человек, что делает ваша рука в кармане у этой дамы?
Тот, не долго думая, быстро сообразил что ответить.
Дядя! Неужели ты не видишь, что я ростом невелик, до порочней высоко, а мне держаться не за что. Понимаешь!?

3
Родители уже собирались ужинать, как с улицы вернулся проголодавший сынок.
-Мама, что у нас есть покушать. Я так сильно проголодался, - спросил мальчуган.
Есть картофельное пюре. Ты с чем будешь с мясом или с маслом?
С мяслом! – громко крикнул голодный юнец.

4
На классном собрании шло обсуждение одного нерадивого ученика.
Дима! Ты, почему не сдал макулатуру?- строго спросила Екатерина Ивановна- учительница начальных классов. – Ведь принесли все, только ты один не выполнил столь важное и ответственное поручение, данное тебе школой. Ведь 10кг. макулатуры помогут нашей стране выполнить план по переработке сырьевой бумаги. И вы все сможете писать в чистых тетрадях, а ваши мамы и папы читать свежие газеты. Это так важно для всех. Ты октябренок, будущий пионер! Как ты мог? Что ты скажешь в свое оправдание?
Вы знаете Екатерина Ивановна у меня дома нет ни одной лишней газеты У меня дома хомячки!

Сладости для тещи

В магазине покупатель спрашивает у продавца:
- Что у вас к чаю, да подешевле?
- Конфеты, шербет, халва, зефир, есть все, что захотите.
- Скажите по секрету, а что у вас несвежее?
- Халва жестковатая, немного залежалась.
- Взвести полкило.
- Но зачем?
- Теща на чай пригласила, а с пустыми руками идти неудобно.

ДЕТИ ГОВОРЯТ

Пятилетний Игорек отличался от сверстников примерным поведением. Дворовые бабушки души в нем не чаяли. Каждая хотела чем-то угостить, потискать, посюсюкаться с ним. Устав от обнимания и надоедливых вопросов, Игорек повернулся, и спокойно сказал:
- Ах, прошу Вас, ну не насилуйте меня и, вообще, ближе к вечеру я злой.

Все дети любят сладкое. Маленькую Дашу эта слабость привела к стоматологу. Когда все благополучно закончилось, врач вывел из кабинета сладкоежку и сказал папе:
- Больные зубки мы залечили, немного пришлось поработать бормашиной, а впредь девочки нужно есть поменьше сладкого.
Папа взял дочку на руки, поблагодарил врача и перед уходом попросил Дашу сказать тете спасибо.
- Этой, что ли? - показывая пальцем на врача, - Еще чего!

ТРОЙКА ЗА ПУПОК

Никто не станет спорить о том, что студенты – народ находчивый. Выкрутиться на любом экзамене им пару пустяков. У каждого свои отработанные методы: один берет силой интеллекта и знанием предмета, другой выезжает на зубрежке, третий надеется на удачу, а есть такая категория студенток, которая идет на абордаж, вооружившись только внешними данными. Им нужно просто правильно себя преподнести, очаровать и, пока преподаватель тепленький, робко, с милой улыбкой подсунуть зачетку, такие ниже четверки себя не оценивают.
Одна из таких студенток учится в КАИ. В день экзамена Гузеля пришла в таком виде, что нужно было внимательно присмотреться, чтобы увидеть хоть какую-нибудь одежду на ней. Когда в конце коридора показался экзаменатор, красотка быстрым шагом опередила всех, встала эффектно возле аудитории, с той целью, чтобы этот простофиля в очках лучше ее рассмотрел. Он бросил на нее равнодушный взгляд, запустил всех нас в кабинет и, когда мы рассаживались, сделал объявление:
- Вы пришли на экзамен, а не в ночной клуб. Это ваша работа и внешний вид здесь не менее важен, чем ваши знания. У кого я увидел чуть прикрытые сиськи, попки и пупки выше тройки не поставлю.
Бедняжка была ошарашена. Крыть было не чем. Сидя за последней партой, она попыталась натянуть узенькую маячку вниз, но как только пупок был прикрыт, грудь предательски выдавала себя. Время неумолимо и вскоре ей пришлось держать ответ.
Педагог выполнил свое обещание, она ушла с тройкой в зачетке. На него не подействовали томные взгляды, умное выражение лица, часто не к месту, искренняя улыбка, которая выдавала растерянность, изящные позы – весь ее арсенал оказался холостым выстрелом.
Глядя на растерянное, но все-таки милое личико Гузель, я подумал о том, что красоте, прежде чем спасать мир, нужно для начала спасти саму себя.
УШИ И ЧУВСТВА
Недавно состоялась свадьба моих друзей Саши и Оли. Когда-то мы все вместе добирались до родного университета на автобусе Зеленодольск-Казань. Мой приятель тогда еще не был знаком со своей будущей женой. Произнося тост, я вспомнил, как они познакомились. В то утро мы едва втиснулись в переполненный автобус. Стоять пришлось на ступеньках. Впереди чуть выше нас стояла Оля. Александр вежливо спросил у нее:
- Девушка, скажите, пожалуйста, у вас помада водостойкая?
- А что?
- Боюсь, что вы мне уши испачкаете.
- Скорее в такой давке я вам их просто откушу! – весело рассмеялась она.
Это и стало началом их дружеских отношений.

Кривой экран

Вечером, включив телевизор, обязательно увидишь или попсовый концерт, или одних и тех же юмористов. Глядя на все это, складывается ложное ощущение вечного праздника и постоянного веселья, где-то там в первопрестольной. Раз они смеются, так и в стране все нормально. Нас закормили глупыми шутками и стандартными песнями. На эстраде все смешалось. Сегодня юморист он же и пародист, чуть ли не каждый пародист - попсовый исполнитель, а большинство «попсы» - юмористы и пародисты.
Каждый из них, надевая творческую маску коллеги по цеху, убежден, что талантлив на столько, что с легкостью овладеет тонкостями любого жанра. Это делается не от большого таланта, а от повального забега за «зеленью». Что будет нравиться публике, то и станет продаваемым товаром.
Индустрия «развлекаловки» работает как отлаженный механизм. Юмористы и пародисты заставляют нас корчить гримасы пошло говоря о сексе (это идет на ура), высмеивают людские пороки так, что общество не меняется, не избавляется от них, а, гогоча, прощает их себе. Также они, с большим удовольствием, занимаются собственным «пиаром», без конца рассказывая байки друг о друге.
В Древней Руси шутов держали при княжеском дворе и в богатых барских домах, где они развлекали господ и гостей забавными выходками. И в народ они выходили тогда, когда лютый барин доведет крестьян, что мочи уже никакой, почувствует волнение среди крепостных, так тут же праздник и веселье шутовское устраивает.
Добрый барин, веселый барин, - говорили крестьяне, расходясь по домам до следующего раза.

ПТИЧКИ НЕВЕЛИЧКИ

Возле одного из общежитий КАИ стоит несколько контейнеров для пищевого мусора. Здесь полно всякой бродячей живности. Собаки, кошки, вороны, голуби и воробьи, постоянные обитатели халявного общепита
Из всех собравшихся братьев наших меньших, выделялась одна шустрая, крикливая ворона. Она отыскала среди объедков большой сухарь. Отлетев в сторонку, добытчица решилась побаловаться изысканным угощением, но не тут то было. Тюкнула клювом один раз, потом другой – сухарь не поддавался, он лишь отлетал в сторону. Бедная ворона какое-то время гоняла его по кругу и бросила. Птица удачи вернулась обратно. Через минуту сухарь атаковали несколько голубей. Но им также не удалось достичь удовольствия от сытного ужина. Собаки и дворовые коты проходили мимо, не замечая его.
Вскоре вся живность была встревожена грохотанием мусороуборочной машины, которая приехала, чтобы очистить баки. Когда исчез мусор, исчезли и обитатели помойки. Остались несколько воробьев и одиноко лежащий сухарь. Подлетев к нему, они долго копошились вокруг. Потом всей гурьбой потащили сухарь к рядом разлитой луже. Пока сухарь лежал в воде, воробьи весело чирикали и купались. К моему удивлению эти птички невелички оказались намного умнее и находчивее всех остальных птиц и животных. Через несколько минут размокший сухарь был вытащен и съеден воробьями.

СТУДЕНТ ЛЕГКИХ ПУТЕЙ НЕ ИЩЕТ

Студенты твердо верят во множество разных примет и суеверий. Зачастую, правильно выполненный нелепый ритуал становится единственной надеждой на успешную сдачу экзамена. Вот один из таких случаев, когда эти суеверия приводили к маленьким неприятностям самих горе студентов.
Отличница Катя В перед экзаменом по философии решила как следует подготовиться. Вшила не один пятачок, а два, чтобы не попасть под влияние злых сил черной кошки, вечером, просто не пошла гулять. Ближе к полуночи дворовые коты увидели в Катином окне студенческую зачетку, которая пролежала там как минимум час, а в это время отличница раз сто прочитывала студенческие молебны. Больше недели она не причесывалась, и даже утром побоялась умываться. Суеверная Катя составила список запрещенных продуктов перед экзаменом, в который попало все то, что, лежало в холодильнике. По этой причине завтракать она не стала, только попила чай. Посмотрела три раза в зеркало перед уходом, посидела на дорожку и с трепетом отправилась в университет. Перед тем как войти в здание ВУЗа она решилась на последний обряд. В ее сумочке лежало три счастливых автобусных билетика, Катя всегда копила билеты и ела их в нужный момент. Для нее не стало преградой то, что билеты были расписаны разноцветными фломастерами. Водители любят по-своему метить билеты. Проглотив последний билет, Катя вздохнула с облегчением, теперь она, наконец-то, поверила в свои силы и была готова к сдаче экзамена.
Поднимаясь на пятый этаж главного учебного корпуса, суеверная отличница, вдруг, почувствовала резкую боль в животе, от которой согнулась пополам. Ей стало плохо, закружилась голова. Ни о какой сдачи экзамена не могло идти и речи. Оказавшиеся рядом подружки отвели ее в студенческий медпункт, где выяснилось, что Катя отравилась, «счастливыми» билетиками.
Экзамен пришлось сдавать через неделю, который был сдан на отлично. Теперь она понимает, что, идя на любой экзамен нужно быть уверенной только в своих знаниях, а не надеяться на суеверия и глупые приметы.

КАЗИНО ДЛЯ БЕДНЫХ
По улице Баумана возле одного из кафе, изо дня в день пожилая женщина выпрашивает милостыню у тех, кто, пообедав, выходили из дорогого общепита. Расчет ее верен. Увидев как старуха, с дрожью в коленях, протягивает ладонь, рука сытого моментально исчезает в кармане и через секунду крупные купюры переходят от хозяина к немощной.
В тот день я как обычно остановился у киоска, чтобы купить сигарет и увидел эту женщину, которая подошла к очередному сытому клиенту и получила от него государственный казначейский билет в размере 100 рублей. Нищенка, как только получила деньги, тут же исчезла в толпе. Купив сигареты, я неторопливо побрел на работу и на ближайшем перекрестке, на углу столкнулся с той бабкой, которая 5 минут назад играла роль несчастной и одинокой старухи. Теперь она стояла у 5 рублевого игрового автомата, и, с некоторой поспешностью опускала монеты. Жадными глазами она впивалась в мигающие цифры электронной рулетки, надеясь заполучить главный приз. Рядом с ней топтались еще несколько человек. Мальчуган лет 12, решивший поиграть на деньги данные родителями на мороженное. Около него студент, сжимавший дрожащими руками папку с тетрадями, по его глазам было видно, что он проиграл все деньги и остался без обеда. Взрослый мужчина, идущий с работы с получкой, тоже решил проверить фортуну на прочность. У них всех было, что-то общее во взгляде. Мне показалось, что их сознание в тот момент пропускало только одну мысль - Я должен выиграть! Мне должно повести! Но мелькавшие на табло цифры безжалостно разбивали их мечты, опустошая карманы. Жгучая досада перекосила их лица. Мальчонка, опустив последний пятак, расплакался и убежал, студент тяжело вздохнул и опустив голову побрел на учебу, мужчина, выругавшись по полной, решил залить горе на последние деньги в ближайшей пивной. Знакомая бабка забыла про дрожь в коленях, с силой пнула железного рэкетира и вновь отправилась на свое рабочее место. Тут же их места возле автомата заняли другие.

ВЕЖЛИВЫЙ МИЛИЦИОНЕР
На днях в электричке встретился с другом, мы долго не виделись. В вагоне народу было достаточно, но стоять пришлось только нам. Мы спокойно обменивались новостями, никому не мешая. Электричка стала притормаживать, объявили какую-то станцию. Вдруг печень моя и я вместе с ней почувствовали хлесткий, едва терпимый короткий удар. От неожиданности я даже не сразу повернулся. Секунду стоял в неком оцепенении, в чувства меня привел голос, раздавшийся за спиной, - Гражданин в сторону отойди! Обернувшись я увидел хмурое лицо сержанта, глазами он сверлил меня. Взгляд его был поставлен четко. Такие глаза любому внушат чувство вины, даже если ты не причем. Довольный собою и мундиром он вышел.

МАКАРОННЫЙ СПОР
Городским студентам, которых кормят мамы и папы, общежитие кажется праздником свободы взрослой жизни. Они уверены, что в общежитии жизнь легка и нет проблем. Домашним не понять, то, что студенты из казенных домов иногда переживают легкое головокружение от голода, вследствие хронического безденежья, а бытовые неудобства для них уже в порядке вещей. Отсутствие в кармане тяжелой меди и серебра позволяет «общаговским» мыслить шире и легко выходить из любых трудностей.
Здоровый парень-сибиряк, волею судьбы, оказался в Казани- чужом городе, в рядах «общаговских» студентов КАИ. Не рассчитав свой полугодичный бюджет, он остался один в бою с нуждой. Жаловаться, плакать и влезать в долги он не привык. После двух дневной борьбы с голодом, он решился сделать ход конем. В университете, своей группе предложил пари, - «Я Тимофей Петрович съем большую сковороду макарон без соли, кетчупа и котлет». Нашлись те, кто не поверил, ими были приняты условия спора. На свои средства они приобрели килограмм макарон. В общежитии все приготовили. Многие из группы пришли посмотреть на праздник желудка Тимофея. Макароны исчезали с такой скоростью, что все собравшиеся были уверены в том, что сибиряк попросит добавки.
Пари он выиграл, полученное материальное вознаграждение позволяло несколько дней сносно питаться. Как только последние рублики исчезали, Тимофей снова выходил на промысел и искал наивных в других группах. Эта макаронная идея помогла ему продержаться до конца финансового кризиса.

Фельетон очень похож на юмористический рассказ. Однако он не только повествует о событиях и проблемах, отрицательных героях и явлениях, но и ещё критикует и высмеивает. Получается очень эффектно и забавно.

Когда-то в своё время во Франции - на родине фельетона - писатель О. Бальзак сказал, что «нет вещи, которая не могла бы стать предметом фельетона. Наука и мода, артезианские колодцы и модный гипюр - всё имеет газетную трибуну». И сегодня тем для фельетона видимо-невидимо!

Фельетон часто выполняет занимательную роль и с помощью своего живого стиля привлекает внимание читателя к интересным мелочам. Например, в журнале "Юность" фельетоны печатались в рубрике "Зелёный портфель", а в школьной стенгазете обязательно был свой "Кактус".

Конечно, фельетон основан на фактах. Он всегда выявляет комическое их содержание, даёт сатирический анализ и оценку и наконец ярко воплощает художественный образ. Но цель фельетона не просто вызвать смех. В одном случае писатель стремится вызвать презрение к поступку героя, в другом показывает ничтожность какой-либо идеи. Главное же - правильная позиция автора. Итак, знакомимся с фельетонами для школьников.

Григорий Голлендер

Прозвища

В нашем классе все ребята имели прозвища. Не потому, что один другого хотел оскорбить или унизить. Нет! Просто мы считали, что так удобнее. Например, учатся у нас двоюродные братья Козлёнковы: Колька и Димка. Как их различать? Очень просто: Кольку прозвали «Братишка», а Димку - «Сестрёнка». Или сидит на задней парте такая тихая девчонка по фамилии Гробокопатель. Вообще-то с такой фамилией и прозвища никакого не надо! Но не скажешь же: «Эй, Гробокопатель, проконсультируй по «Природоведению». Сложно. А «Могила, дай содрать по «Природе» - совсем другое дело. Просто! Доходчиво! Ясна главная мысль!

Другие тоже имели свои прозвища. Меня, например, звали «Замбези». За то, что я собираю марки колоний. Правда, Замбези давно уже не колония, но для Банана, который придумал такое прозвище, это детали.

Сидим мы как-то во время перемены и обсуждаем разные мировые проблемы. Вдруг влетает Сашка Пирожков по прозвищу «Брэдэндбатер» и кричит во всё горло:

Последние новости! Николай Иванович записывает всех желающих в поход.

Как только мы услышали такое, сразу помчались в учительскую, потому что давно мечтали пойти с Николаем Ивановичем в горы.

Первой влетела в учительскую Маринка Щукина. Остановилась перед Николаем Ивановичем, открыла рот, а сказать ничего не может: дыхание перехватило. Кстати, за это её прозвали «Ры6ой».

В чём дело? - улыбаясь, спрашивает Николай Иванович.

В поход хотим, - закричали мы, - запишите, запишите!

Давайте по порядку, - попросил Николай Иванович.

А какой может быть порядок, если каждый хочет записаться раньше другого. Шум, крик, ничего понять невозможно.

Раз все хотят говорить первыми, пусть каждый запишет своего товарища, - сказал Николай Иванович.

Тут сразу наступила мёртвая тишина. У всех пропала охота говорить.

Ну, что же вы? - удивился Николай Иванович. - Говори ты! - И показал на меня.

Банан хочет, - без энтузиазма произнёс я.

Замбези,- подключилась Могила.

Николай Иванович сразу помрачнел и сказал:

Сколько раз я вам говорил, чтобы вы не употребляли прозвища!

А он действительно сто раз нам об этом говорил. И другие учителя говорили. И даже родителей в школу вызывали. При учителях мы старались сдерживаться, а тут вошли в азарт.

Я ведь могу не взять вас в поход из-за этого, - продолжал он.

Мы больше не будем, -застонали мы.

Интересно, а как же вы будете называть друг друга?

По имени-отчеству, - сказал Банан.

Сейчас вы готовы даже обещать, что все будете круглыми отличниками, - улыбнулся Николай Иванович.

Будем, - не моргнув глазом заверили мы.

Мне ваши клятвы не нужны! В поход я вас возьму без всяких условий. Но признайтесь, неужели вам не стыдно называть друг друга такими дикими прозвищами? Только честно!

Не стыдно, - честно признались мы.

Может быть, вам это даже приятно?

Даже приятно! - согласились мы.

И вполне можете обходиться без тех имён, которые вам дали родители?

Можем! - закричали мы. - А зачем имена? Они только путаницу вносят. В классе два Вити, три Марины, четыре Алёши. А Банан один. И Могила одна.

Ну что ж, - сказал Николай Иванович, - раз вам больше нравится прозвища, пожалуйста. В походе вы будете называть друг друга только прозвищем! Договорились?

Договорились! - в восторге закричали все.

А я подумал: «Ещё бы, побывать за один поход в горах и на море, увидеть всю эту красотищу и при этом Банана называть Бананом, не опасаясь, что тебе будут каждую минуту делать замечания, - о чём ещё можно мечтать?!»

В горах было опасно и красиво. Никто из нас не может коротко рассказывать об этом. Да и речь сейчас о другом.

Перед последним перевалом, когда мы порядком вымотались, Николай Иванович предложил отправить наши рюкзаки на побережье почтой. Мы так и сделали. Николай Иванович достал длинный-предлинный мешок, на котором был уже написан адрес, и мы сложили в него рюкзаки.

Через три дня, голодные и усталые, мы вышли и морю. Николай Иванович вручил нам квитанцию, а сам куда-то исчез. По дороге на почту нас захватил ливень и вымочил до костей.

На почте мы сразу же увидели наш мешок. На нём издалека можно было прочитать адрес и надпись «Выдавать...», а дальше все наши прозвища, начиная от Брэдэндбатера и кончая Могилой. Братишка подал квитанцию и сказал:

Вой тот мешочек, пожалуйста!

Почтовый работник изучил квитанцию и недоверчиво спросил:

А ты кто будешь?

Братишка, - сказал Братишка, - там написано. Третий сверху.

Фамилия такая? - удивился служащий.

Что значит «вроде»? Документы есть?

Чей же ты братишка?

Мой, - сказал Сестрёнка.

Твоя фамилия тоже Братишка?

Нет! - сказал Сестрёнка. - Сестрёнка!

Ничего не понимаю! Ты мальчик или девочка?

Разве вы не видите? - обиделся Сестрёнка. - Мальчик!

Как же так? Мальчик - и вдруг Сестрёнка?

А мы двоюродные, - пояснил Братишка.

Тогда понятно, - сказал служащий, хотя было ясно, что ему ничего не понятно.- Кто может подтвердить, что ты Сестрёнка?

Я могу, - сказал Банан.

А ты что за фрукт?

Я Банан! - важно сказал Банан.

Понимаю, а вон тот беленький - Чайник. Правильно?

Нет! Он Замбези. Чайник с нами не поехал. А я Банан!

Документы у тебя есть? Чем ты докажешь?

Что здесь доказывать? Это каждому ясно! - И он протянул изуродованный дождём членский билет общества «Юный друг природы».

Носов Вася, - прочитал служащий. - Значит, под чужим именем разгуливаешь. А здесь, между прочим, пограничная зона.

Могу за всех поручиться! - закричала вдруг осатаневшая от лишений и неопределённости Могила.

Ещё одна, - с подозрением сказал служащий. - Но кто ты для меня?

Я для вас Могила, - зловеще произнесла Могила.

Служащий побледнел, попросил подождать и захлопнул окошко. Через тонкую перегородку послышался испуганный шёпот по телефону:

Товарищ начальник, в посёлке появились подозрительные типы. Документов нет! Думаю, оттуда. На вид мальчишки. Но это маскировка. У них ведь медицина, знаете, чудеса творит: пластическая операция, раз-два и готово. У одного фальшивый документ изъял, другой выдаёт себя за девчонку. У них где-то рядом скрывается резидент по кличке Чайник. Главаря зовут Замбези.

Дело дрянь, - сказал я. - Не хватало, чтобы нас задержали как шпионов. Бежим!

Мы побежали искать Николая Ивановича. Учителя нигде не было. Все приуныли.

Ничего, - сказала, трясясь от холода и страха, Рыба. - Как-нибудь выкрутимся, надо только подумать.

Когда думать? - закричал Банан. - Нас вот-вот арестуют. Почтовый вызвал пограничников.

Может, это и есть выход? - спросила Рыба. - Ведь заключенным харч дают.

И вместо похода будешь доказывать две недели, что ты не верблюд!

Когда мы совсем отчаялись, неизвестно откуда появился Николай Иванович.

Николай Иванович,-сказали мы. И больше ничего не сказали, но он, видимо, всё понял.

Мы пошли за ним, и он привёл нас в дом, где нас ждал дымящийся ужин. После целого дня волнений это было просто удивительно. Ещё более удивительным было то, что мешок с нашими рюкзаками тоже был там.

Целый вечер мы смеялись, вспоминая наше приключение. Но искренне не сразу. Потому что хозяином дома оказался тот самый почтовый служащий фронтовой друг Николая Ивановича.

С тех пор никто из нас не называл другого прозвищем. Даже в минуты гнева. Недавно я перевернул чернильницу на своего соседа по парте.

Алёшенька, - сказал Банан (это был он).- Вы обрызгали меня чернилами. - И дал мне по уху.

Васенька, - ответил я. - Мне очень жаль. Я не нарочно. - И дал ему сдачи.

Очень вежливые мы стали ребята.

Р. Слуцкая

Пешеходный маршрут

В один прекрасный день нашему отряду объявили, что предстоит пешеходный маршрут к подножию горы. Вожатый обратился к отряду:

Пройдите пять километров до шоссе. Там вас будет ждать инструктор по туризму, который поведёт вас на пик. Ну, «пик» - это так, для красного словца. Не Памир, не Арарат. Небольшая горочка. Но для вас пока достаточно.

Взяли мы рюкзаки, пошли. Солнце печёт - жара. Валера Семечкин и говорит:

Что-то мне этот бросок не очень нравится. У меня ноги не казённые. Хоть бы какая-нибудь попутная машина подвернулась. Подъехали бы к горочке со свежими силами!

И вдруг, представьте, машина нас догоняет. Полуторка. Такая уютная, зелёненькая. Из кабины высунулся водитель:

Что, турпоход?

Ага,- ответил за всех Семечкин.- Только мы чего-то устали. Может, подвезёте? Всё равно инструктор не видит!..

Ну что ж,- согласился водитель.- Раз устали - садитесь. Только одно условие: всю дорогу петь. Я песни люблю!

Мы мигом оседлали кузов. Всю дорогу пели, старались - орали во всю силу, чтобы водителю в кабине было слышно, даже охрипли.

Едем-едем, поём-поём, а нашей горочки всё нет и нет. Вдруг!.. Что такое? Мираж? Галлюцинация? Опять наш лагерь!

Куда вы нас привезли?! - кричим водителю. - Ведь нас же инструктор по туризму ждёт!

Водитель на нас строго посмотрел и говорит:

А я и есть инструктор по туризму. Рюкзаки одеть! В колонну по два стройся! Запевай!

И мы с песней двинулись к своей горочке. Громче всех пел Валера Семечкин.

Вольт Суслов

Черёмуха

Возвращались ребята в свою деревню. Из школы домой шли. Как раз в субботу. И видят: черёмуха расцвела. Как-то вся вдруг! То просто зелёная стояла, а тут - белая! Красивая! Пахучая!

Побросали ребята портфели и - на черёмуху: ура-а!!!

В понедельник учительница Мария Викентьевна сказала, что они поступили нехорошо. И заставила писать сочинение на тему: "Добрый ли я человек?".

Лёша Скворцов написал: "Я человек добрый. Черёмуху я маме отдал. Огромный букет!"

Наташа Познанская написала: "Я очень люблю природу. Она красивая и полезная. Черёмуху я поставила в ведро, и в комнате сразу стало красиво. В человеке тоже всё должно быть красиво. Тот, кто любит красоту, не может быть злым человеком".

Люся Телегина написала: "Быть добрым - это значит хорошо относиться к младшим и к старшим. К животным, птицам и разным растениям тоже. И ещё любить природу. Великий русский учёный Иван Владимирович Мичурин сказал, что нам нечего ждать милости от природы, мы сами должны её брать. Своими руками".

Миша Гусаков написал: "Добрый человек всегда должен помогать другому человеку, потому что тот другой человек тоже будет помогать другому человеку. Когда мы ломали черёмуху, я залез выше всех, потому что девочкам было не достать, и помог нагнуть макушку, и они очень испугались, потому что макушка сломалась. А я совсем не испугался, потому что я смелый".

Олег Рыбин написал: "Я самый добрый. Все ломали черёмуху, а я не ломал. Я в школе остался. Дежурить. Домой я один шёл. И черёмуху не ломал. На ней уже нечего было ломать. Разве это по-товарищески: сами всё обломали и мне ничего не оставили? Я человек добрый. Я бы им оставил".

Вольт Суслов

Как кричит кулик

Был у меня разговор с одним пятиклассником. О разных трудностях. Которые нужно преодолевать.

Насчёт трудностей он не возражал. Насчёт преодолевать - тоже.

Пятиклассника смущало другое: количество предметов в школе.

Ну, зачем мне ботаника? - говорил он. - На что мне она?

Действительно, на что человеку ботаника, если он собирается стать человеком военным, командиром? Ведь если разобраться, что получается...

Быстрота, сила, ловкость военному человеку нужны? Нужны. (По физкультуре у пятиклассника - 5).

География нужна? Непременно. (И по географии - 5).

Математика? В современной артиллерии без неё ни шагу. (По математике пятиклассник тоже на уровне).

Русский язык? Трудно, но необходимо. Приказы-то писать придётся!

А ботаника зачем? Соцветия-корневища? Пестики-тычинки? Совсем ни к чему. И зоология тоже.

Начал я было с пятиклассником спорить, да вижу: убеждён твердо. Ни шагу с занимаемых позиций. По всему видно: выбрал себе человек определённый маршрут. Чётко сориентировался на местности. И всё ему ясно. И другим тоже.

Разве кроме одной-единственной загадки: как это его в следующий класс перевели? Пожалели, наверное...

Но так или иначе, а перевели. Лето пришло, объявило:

Прощайте, двойки и колы, пришли ка-ни-ку-лы!

Пионерский лагерь - это вам не школьный двор. Тут вместо стенок кирпичных - лес шумит, вместо асфальта - травка, вместо уроков - игры.

Когда в пионерлагерь пришло письмо с предложением послать звено на межлагерные соревнования по ориентированию на местности, тут и думать не стали: пятиклассника - командиром, четверых в придачу.

Прибыли на место сбора. Позавтракали. Жеребьёвку провели. Всем звеньям условные имена дали: "Ужи", "Ежи", "Муравьи"... Звену пятиклассника достались "Шмели".

Это что, мухи такие? - поинтересовался командир.

Пчёлы, - объяснил заместитель.

Пчёлы так пчёлы, шмели так шмели! Не в названии дело. Соревнования-то не по зоологии, не по ботанике. По ориентированию! Уж тут-то он себя покажет! Не подведёт родной лагерь!

Вручили звену три запечатанных конверта. Показали тропинку в лес: действуй!

И отправилось звено.

Командир впереди шагает. С компасом и пакетами.

Заместитель - вторым. С компасом и правилами соревнований.

Остальные - следом. С компасами, флягами и санитарной сумкой.

Идёт командир, на компас поглядывает, чётко выполняет первый приказ: "Следовать на северо-восток. Выйти на круглую поляну с гранитным валуном".

Вот и поляна. Вот и валун из травы торчит. Среди разных соцветий. Можно пакет вскрывать.

Вскрыли. Прочитали: "От старого вяза на круглой поляне следовать в северном направлении. Азимут двадцать градусов". Всё чётко. По-военному. С азимутом всё понятно. Со старым вязом - не очень...

Огляделся командир, сориентировался. Шесть старых деревьев насчитал. Две ёлки откинул. Получилось четыре дерева. Все по углам стоят. Как ножки у стола. Поискал командир под деревьями: табличек нет. Не написали, который тут вяз, который не вяз. "Военная хитрость!" - решил командир. Выбрал из четырёх самое старое.

За мной! - скомандовал.

В лесу остановились, прислушались: не догоняют ли их "Ежи" или "Ужи"? Нет, тихо...

Второй пакет вскрыли: "В районе зарослей можжевельника найти круглый сосновый пень. От него - на северо-восток. Сорок пять градусов".

Это который можжевельник? - насторожился командир. - Лиственный или хвойный?

Санитарка выручила, подсказала:

Который с ягодами. Чёрные ягоды с синим отливом.

С синим отливом не нашли. Поскольку все ягоды ещё зелёные, не созрели ещё. А пень сразу нашли. Даже целых четыре пня. Самый толстый выбрали. И под углом в сорок пять градусов!

Третий пакет нужно было вскрыть возле оврага. Ох и далеко же он оказался!..

Пока дошли, пока нашли, - ноги по колено сносили! Но жалоб не было. Люди закалённые в звене подобраны, все мечтают военными стать. Даже санитарка в лётчицы собирается.

Привала командир не объявлял. Вскрыл пакет и прочёл: "В районе трёх отдельно стоящих осин ждать крика кулика. Следовать на его голос к месту сбора".

Осины! Кулики! - возмутился командир. - Они бы ещё амёб сюда понаписали! Безобразие! Что, в лесу других ориентиров нет?

Тише, - говорит санитарка. И опять подсказывает: - Если кулик закричит, мы его и без осин услышим.

Верно, - успокоился командир. - Всем прислушиваться. Как закричит, сразу туда.

А он не кричит.

Комары ноют, кусаются, а он не кричит. Комары гудят, тучами носятся, а он не кричит. Комары ревут прямо, впиваются куда попало, а он не кричит.

Наконец удосужился:

И командир сразу:

Первое место досталось сразу двум звеньям: "Ужам" и "Ежам".

"Ужам" за то, что первыми на пункт сбора вышли.

А "Ежам" за то, что первыми "Шмелей" отыскали.

Совсем в другой стороне от пункта сбора.

"Шмели" эти плелись сквозь бурелом и сами куликами кричали:

Карр!.. Карр!.. Карр!..

Вольт Суслов

Подзатыльник

Шестиклассник восьмикласснику на ногу наступил. Случайно. В столовой за пирожками без очереди полез - и наступил. И получил подзатыльник.

Отскочил шестиклассник на безопасное расстояние и выразился:

Расстроился шестиклассник. И про пирожки забыл. Пошёл из столовой прочь.

В коридоре с пятиклассником встретился. Дал ему подзатыльник - полегче стало. Потому как ежели тебе подзатыльник дали, а ты его никому отдать не можешь, то уж очень обидно.

Сильный, да? - насупился пятиклассник. И в другую сторону по коридору потопал.

Мимо девятиклассника прошёл. Мимо семиклассника проследовал. Встретил мальчишку из четвёртого класса. И дал ему подзатыльник. По той же самой причине.

А второкласснику подзатыльник зачем? Ни к чему вовсе. Шмыгнул он носом и побежал искать первоклассника. Кого же ещё? Не старшим же подзатыльники давать?

Первоклассника мне больше всего жалко. У него положение безвыходное: не бежать же из школы в детский сад драться?

Первоклассник от подзатыльника задумчивым сделался. Дома его папа встретил. Спрашивает:

Ну, что сегодня получил наш первоклассник?

Да что, - отвечает, - подзатыльник получил. А отметок не ставили.

К. Мелихан

Письмо из пионерлагеря

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

В пионерлагере очень хорошо. В девять утра - завтрак, после обеда - тихий час, перед ужином - полдник.

Я подружился с мальчиком. С ним очень хорошо. Он всегда отдаёт мне свой компот. Настоящий друг!

Недавно мы всем отрядом ездили на экскурсию в музей. В музее очень хорошо. Я выпил бутылку лимонада и съел три пирожных.

Ещё мы ходили гулять в лес. В лесу очень хорошо. Я съел корзину ягод.

Потом мы ходили на речку. На речке очень хорошо. Я съел кастрюлю ухи.

На обратном пути мы встретили стадо коров. Коровы очень хорошие. Я выпил ведро молока.

Ещё мы помогали колхозникам работать в поле. В поле очень хорошо. Я съел грядку огурцов.

А ещё вечером был конкурс, кто самый весёлый и находчивый. Мне завязали глаза. И я нашёл вход на кухню. На кухне мне было очень хорошо.

Сегодня было взвешивание. Закончилось оно очень хорошо. Я сломал весы.

До свидания.

Ваш сын - Жора.

М. Бартенев

Четыре случая из жизни пионера Сидорова

Пионерский отряд пятого «а» был знаменит тем, что каждый пионер, в любую минуту дня и ночи, был готов постоять за честь своего отряда. Вова Лосев, например, стоял за честь отряда в воротах футбольной команды. Боря Булкин стоял за честь отряда, сидя за шахматной доской. И один только Сидоров, как ни старался, не мог постоять за честь отряда.

Один раз Боря Булкин заболел перед ответственной игрой и играть пришлось Сидорову. Но он от волнения забыл, что конь ходит буквой «Г», а не «Д», и поэтому проиграл.

Другой раз, когда отряд участвовал в конкурсе на лучшую отрядную песню, Сидорову сказали: «Если хочешь постоять за честь отряда, стой молча». Нестерпимо хотелось запеть вместе со всеми, но Сидоров сдержался. И хотя отряд, благодаря Сидорову, занял первое место, полного удовлетворения всё-таки не было.

Перед каникулами вожатая Таня сказала, что даже вдали от школы пионеры не должны забывать, из какого они отряда. И Сидоров не забывал. Поэтому, когда на даче возле участка номер тринадцать, где жила старушка баба Глаша, сгрузили дрова, Сидоров знал, что ему надо делать. Ночью, когда все уснули, он тихо вышел на улицу. Конечно, перекидать все дрова на старушкин участок он до рассвета не успел, но перекидал довольно много. Счастливый и гордый уснул Сидоров, озарённый первыми лучами восходящего солнца. Однако вскоре он проснулся от громкого крика. Оказалось, что дрова привезли вовсе не бабе Глаше с тринадцатого участка, а пенсионеру Мотову с четырнадцатого.

А однажды Сидорова пригласили сниматься в кино в роли двоечника. По сценарию учительница вызывает двоечника и просит прочитать стихотворение «Парус» Лермонтова. А Сидоров в роли двоечника должен сказать, что уроки он не успел выучить, так как смотрел по телевизору матч «Зенит» - «Динамо».

Сидоров встал и приготовился говорить, но вдруг вспомнил, что вожатая Таня просила не подвести отряд. И Сидоров не подвёл. Он набрал полную грудь воздуха и с выражением прочитал стихотворение «Парус», а заодно и «Тучки небесные...»

Режиссер закричал: «Стоп!» Он кричал, что Сидоров с ролью не справился и что завтра же он возьмет на эту роль настоящего двоечника, который даже не знает, кто такой Лермонтов, Михаил Юрьевич!

Вот и опять не получилось у Сидорова постоять за честь отряда. Уж не повезёт, так не повезёт...

К. Мелихан

Уравнение с одним неизвестным

У Миши был уже за плечами первый класс нормальной - неспециальной школы. А у учителя был за плечами последний курс - тоже нормального - университета. Но его в школу послали. Учителем. И он с горя не ту задачку ребятам на дом задал. С одним неизвестным. И никто задачку не решил. Кроме Миши.

Сам решал? - спросил учитель.

Безус, - сказал Миша, у которого папа числился начальником математического отдела.

Тогда объясни решение, - попросил хитрый учитель.

Я стесняюсь, - объяснил Миша. - Я способен решать задачки только в условиях семьи. На людях я крайне замкнут, неразговорчив, неболтлив. У меня комплекс...

Остановись, Миша, - попросил учитель. - Всем я задам нормальное задание, а тебе специальное - комплексную задачку.

Необыкновенная школа... - сказал папа, приступая к задачке для пятого класса.

Сам решал? - спросил учитель на другой день.

Точняк, - сказал Миша и не поперхнулся.

Тогда объясни решение, - бестактно попросил учитель.

Я подсознательно решал, - объяснил Миша.

Ах, подсознательно, - сказал учитель и сознательно задал Мише задачку еще сложнее.

Необыкновенные сейчас задачки, особенно эта, - сказал папа, сверяясь с ответом в задачнике для абитуриентов.

Сам решал? - спросил учитель, не заглядывая в Мишину тетрадь.

Йес, - просто ответил Миша по-английски.

Тогда учитель достал блокнот и сорок минут диктовал условие задачки, которую в университете не решил ни один студент.

Необыкновенные сейчас учителя, особенно Мишкин, - сказал папа, вставляя ленту в считыватель электронно-вычислительной машины.

Сам решал? - спросил учитель и посмотрел в окно.

Сам, - искренне ответил Миша.

Проверим, - сказал учитель и позвонил по телефону Мишкиному папе. - Сами решали?

Сам, - искренне ответил папа.

Тогда учитель пошел в канцелярский магазин, купил самую толстую тетрадь и всю ночь напролет писал условие новой задачки. То есть все, что приходило в его голову. Он писал пределы, стремящиеся к бесконечности, расходящиеся ряды, «е» в степени «е» в степени «е» в степени «х» и тихо смеялся.

На этот раз папа ничего не сказал, а молча стал вписывать краткое название задачки в годовой план отдела, который вскоре перерос в НИИ. Папа стал академиком. И учитель стал академиком.

А кем стал Миша?.. Это, собственно, и есть уравнение с одним неизвестным.

В. Верижников

Захватывающая история

Зазвонил телефон.

Это Гриша,- сказал Гриша в трубку.- Я сейчас расскажу тебе захватывающую историю. Будешь слушать с этим... как его... неослабевающим интересом. Шёл я вчера мимо школьного двора - а там двое яму копают...- он замолчал.

Вырыли яму. А потом что, как ты думаешь?

Не знаю,- я пожал плечами, хотя Гриша меня не видел.

Еще одну стали рыть. Эту кончили, за третью взялись...- и Гриша опять умолк.

Ну и?.. - поторопил я.

Три выкопали - взялись за четвёртую. Интересно, правда?

А после?

Четвёртую вырыли, значит. Потом пятую. А потом что, угадай?

Стали рыть шестую,- предположил я несмело.

Вот и не угадал! - обрадовался Гриша.- Принесли столб и зарыли его в первую яму. Потом принесли второй и зарыли во вторую. Третий - в третью...- и он опять интригующе замолк.

Четвёртый зарыли в четвёртую, а пятый - в пятую. Интересно, да?

М-м... А потом?

Потом принесли молоток, гвозди и две жерди...

Прибили одну жердь к столбам. А со второй - знаешь что сделали?

Тоже приколотили, только пониже...

А потом? Говори быстрее!

Принесли рейки и стали прибивать их вертикально.

Ну и?! - почти закричал я.

И всё. Забор был готов.

Жаль, что ты сейчас на расстоянии, а то врезал бы тебе!

Зря ты обижаешься,- ответил Гриша.- Понимаешь, если бы я просто рассказал про забор, ты бы зевнул - и только. А так - с каким интересом ты слушал! Умею я рассказывать, а?

Л. Гаврилов

Летнее сочинение

Какой-то день скучный выдался. Такой скучный, что решился Вовик написать «летнее сочинение». Это сочинение, которое па каникулы задают.

Достал Вовик новенькую тетрадку в линеечку, карандаш и сел в папино кресло.

«А про что писать? В комнате одни деревяшки полированные - стол, стулья, шкаф, сервант...»

Напрягаю свой талант,
Сочиняю про сервант...

«Хорошо сочинилось, - обрадовался Вовик, - может, так стихами и шпарить? Только не о комнате».

Вышел Вовик на балкон. Осмотрел двор.

Во дворе тоже было мало интересного, но всё-таки он подходил для «летнего сочинения».

Выхожу я на балкон,- начал Вовик и зевнул. -

Скука невозможная.
Скучный двор:
Стоит фургон
С надписью «Пирожные».
На скамье старушка спит,
Спит и набок клонится,
А в песочнице сопит
Рыжая дошкольница.
Танька вышла со щенком -
Длиннохвостым Фантиком,
А напротив на балкон
Вышла кошка с бантиком.
Тётка грохнула ведром,
Кофточки развесила...

Что бы сделать со двором,
Чтобы стало весело?

«Со двором-то ничего не сделаешь, а с фургончиком?..»

Можно так:

В фургон залезть
Тихо, осторожно и...
Все-все до крошки съесть
Торты
И пирожные.
Вот побегает шофёр,
Шум поднимет:
«Что за двор!
Тортов было больше ста!
Не осталось ни черта!»

«А может, в фургон лазить не стоит? - притормозил свой талант Вовик. - Если столько тортов слопать, запросто помереть можно. Нет, лучше сесть за руль и докатить до зоопарка...»

Крокодила бы украсть,
Спрятать под скамеечку.
Крокодил разинет пасть:
«Бабка, дай копеечку!»
А старушка заорёт:
«Ой, спасите!
Ой, сожрёт!»
И начнётся суета,
То-то будет смехота...

Вовик присмотрелся к старушке и стихи про крокодила даже записывать не стал: «У старушки такая палка в руках, что она бедному аллигатору все зубы одним ударом вышибет, а потом ещё папе пажалуется. Сочиню-ка я про кошку и про Фантика».

Ваять бы кошку со щенком
И связать бы узелком
Или даже бантиком
Кошкин хвост и Фантика.
Кошка: «Фрр!» -
И наутёк,
К Таньке бросится щенок,
Оборвутся два хвоста...
То-то будет смехота!

Эти стихи Вовик в тетрадку записал, но призадумался: «А если бесхвостый Фантик за мной погонится? Он за что хочешь укусить может!»

Может, влить чернил в насос
И тайком из форточки - Вжжик! -
Сначала рыжей в нос,
А потом на кофточки?..

Вовик вернулся в комнату и выглянул из форточки.

«Вовсе не туда, куда надо, попадёшь,- расстроился он,- с балкона придётся. А если с балкона - заметить могут».

Вовик вышел на балкон и перегнулся через перила: «Нет ли внизу кого-нибудь?» Внизу никого по было, и Вовик продолжил бы «летнее сочинение», но сверху неожиданно полилась вода. Тоненькими струйками.

Прямо Вовику за шиворот. Вовик подпрыгнул и поднял крик. Он долго кричал на соседку сверху, которая поливала цветы на балконе и заодно полила Вовика. Потом плюнул на клумбу под балконом и пошёл во двор.

Писать «летнее сочинение» ему расхотелось.

Но когда Вовик посмотрел на дом со двора, он увидел Витьку из тридцатой квартиры. Витька тоже перешёл в шестой класс.

Чего делаешь, Витька? - крикнул Вовик и разбудил старушку.

Витька махнул рукой, что означало: «Сейчас приду» - и вскоре появился во дворе.

Как же я тебя не заметил? - удивился Вовик.- Я тоже на балконе был.

А я тебя видел, - сказал Витька и почесал в затылке, - я «летнее сочинение» писал. Здорово было, когда ты визжать начал. Смехота да и только.

Когда я визжал, когда? - рассердился Вовик.

А когда тебе вода за шиворот попала - я про это стихи написал:

Танька ходит со щенком,
Вовик вышел на балкон
И подпрыгнул.
Почему?
А за шиворот ему
Сверху брызнула вода.
Как по мне, так ерунда.
Только Вовик поднял крик:
- Что за безобразие!
Воду льют за воротник!
Кто там?
Клумба разве я?
Я вам...
Я вам покажу!
Папе с мамой расскажу...

Витька перевёл дух и посмотрел на Вовика.

Ну как, - спросил оп, - ничего себе получилось?

Ничего у тебя не получилось,- взвизгнул Вовик.-
Ни писатель, ни поэт,
И таланта вовсе нет!
Вот ты кто! - Вовик махнул кулаком возле Витькиного носа и побежал домой дописывать «летнее сочинение», где Витьке не поздоровится.

Чтобы не высовывался!

Зощенко Михаил

Фельетоны

Михаил Зощенко

Настоящее предисловие открывало раздел фельетонов во втором томе Собрания сочинений М.М. Зощенко 1929-1932 гг.

В этом отделе собраны мои фельетоны. Они печатались в разных юмористических журналах за время 1923-1929 гг.

Подписывал я их обычно псевдонимом "Гаврила", а позже - "Гаврилыч".

В этих фельетонах нет ни капли выдумки. Здесь все - голая правда. Я решительно ничего не добавлял от себя. Письма рабкоров, официальные документы и газетные заметки послужили мне материалом.

Мне кажется, что именно сейчас существует много людей, которые довольно презрительно относятся к выдумке и к писательской фантазии. Им хочется настоящих, подлинных фактов. Им хочется увидеть настоящую жизнь, а не ту, которую подают с гарниром товарищи писатели.

В этих моих фельетонах есть драгоценное свойство - в них нет писателя. Вернее: в них нет писательской брехни.

А живые люди, которых, быть может, я здесь пихнул локтем - пущай простят меня.

Впрочем, в последний момент у меня дрогнула рука, и я, по доброте душевной, слегка изменил фамилии некоторых героев, чтобы позор не пал на ихние светлые головы.

Так вот - читатель, который захочет прикоснуться к подлинной жизни, пущай прикасается. Здесь все голая правда.

Письма в редакцию

1. Прелести НЭПа

Уважаемый товарищ редактор! В трамвае No 12 некоторые из буржуев прут что слоны через трудовую публику и пихаются локтями. Так что мне наступили на ногу, вследствие которой образовался нарыв, и япринужден на службу манкировать.

Семен Каплунов

Вниманию милиции

Пароходное движение имеет свои печальные стороны. Я ехал на Васильевский остров, воспользовавшись хорошей погодой, на палубе. Подъезжая под мост Лейтенанта Шмидта, сверху кто-то плюнул. Последний попал какой-то даме на шляпку, которая не заметила.

Я потребовал у шкипера легкового пароходства немедленно остановиться, чтобы словить виновника, а шкипер начал выражаться по-фински и дал свисток.

Воспользовавшись этим, плюнувший хулиган скрылся.

Пора бы оградить пассажиров от плевков злоумышленников.

Конторщик Ив. Лермонтов

Глас вопиющего

Группа интеллигентных служащих просит ответить редакцию: где купить гроб честному служащему, если он не вор и не спекулянт?

Пепо открывает разные гастрономические лабазы и торгует краковской колбасой, тогда как самый простой гроб без кистей и без ручек не по карману служащим.

Необходимо, чтобы Пепо открыло отделение, где бы каждый служащий мог купить себе недорогой гроб, хотя бы без кистей и без ручек.

Группа интеллигентных служащих

У всех врачи как врачи, а у нас в Нюхательном тресте из бывших барончиков. Ходит он завсегда чисто, за дверную ручку голой рукой не берется - брезгует - и после каждого больного ручки свои в растворах моет.

Давеча я пришел в приемный покой, говорю: "Болен". Стал этот барон меня слушать, а после и говорит вроде насмешки: "Не дыши".

Я говорю: "Не имеете права требовать - не дыши... Если я, вообще, через биржу, тоя должен дышать".

А он говорит: "Пошел вон, дурак!" И на "ты" назвал.

Я говорю: "Не имеете права на "ты" выражаться. За что боролись?"

А он трубку, через что меня слушал, наземь бросил и разорался. А трубка, товарищи, народное достояние.

Василий Пинчук

Театральная жизнь

Вчера, будучи в государственном драматическом театре, я был поражен представившейся мне картиной. Бис хлопают. Это значит - довольна публика. Теперича спрашивается, кто на бис вылезает. На бис вылезают артисты и актрисы тоже. А теперича спрашивается, что же скромные труженики сцены делают, например, суфлеры, плотники и пожарники? А они в тени, в полной забывчивости.

Неправильно. Которая публика, может, и им бис хлопала. Я, например, им хлопал, а вылезают не те.

Теперича еще картина. Заплачено мной за восьмой ряд деньги, а не щепки по курсу дня. А теперича спрашивается, что я видел? А видел я дамскую спину, которая, будучи высокого роста, вертелась в переднем ряду как черт перед заутреней.

На спину я могу смотреть и дома, а в театре позвольте мне искусство, за которое заплачено. Пущай бы плакат на стену привесили, дескать, воспрещается публике вертеться с момента поднятия занавеса. Или пущай администрация пересаживает публику по ранжиру: высоких взад, которые низенькие, пущай вперед садятся.

Гр. Палкин

Нам прислали 50 пар ботинок. Стали выбирать, кому какие, а инженер и говорит: "Даровому коню в зубы не смотрят, подходи, братишки, получай без выбору".

А сам, между прочим, выбрал себе самый большой размер, да еще примерил, собачий нос.

А когда я подошел, то, здравствуйте, - остался мне один сапог, а другого не было. Может, это инженер для своей любовишки припрятал, а по этому случаю я ходи в одном сапоге.

На днях я проходил вместе с женой, но вдруг на площади Восстания бросились в меня из открытого окна отбросами.

В довершение всего, моя жена, будучи на третьем месяце и не имея средств произвести аборт вследствие невыплаты жалованья, испугалась.

Спрошенный мною дворник этого дома - могут ли вверенные ему граждане бросаться отбросами, - пусть ответит, как администрация, - нахально ответил: не знаю. За что мной и привлечен к ответственности.

Вообще, это недопустимое явление, чтобы среди бела дня бросались отбросами в то время, когда дорог каждый сознательный служащий.

Бухгалтер Цыганков

Щедрые люди

На пивоваренных заводах рабочим для поддержания здоровья выдают по две бутылки пива.

Ну что ж, пущай выдают. Мы не завидуем. Мы только несколько удивлены постановкой этого дела. Оказывается, на некоторых ленинградских заводах пиво выдается особенное - брак. В этом специальном пиве попадаются: щепки, волоса, мухи, грязь и прочие несъедобные предметы.

Любопытная картиночка нам рисуется.

Рабочий варочного отделения Иван Гусев получил две бутылки пива, сунул их в карман и, весело посвистывая, пошел домой.

"Все-таки не забывают нашего брата, - думал Гусев. - Все-таки про наше рабочее здоровье стараются. Ежели, например, цех у тебя вредный - получай, милый, для поддержки две бутылки бесплатно. Ах ты, щедрые люди какие! Ведь это выходит шесть гривен в день... А ежели в месяц - пятнадцать рублей... Ежели в год - двести целковых набегает".

Сколько набегает в десять лет, Гусев не успел высчитать.

Дома Гусева обступили родные.

Ну что, принес? - спросила жена.

Принес, - сказал Гусев. - Очень аккуратно выдают. Стараются про наше рабочее здоровье. Спасибо им. Жаль только, пить его нельзя, а то совсем бы хорошо.

Может, можно? - спросила жена.

Да нет, опять чего-нибудь в ем плавает.

А чего в ем сегодня плавает? - с интересом спросил Петька, сын Гусева.

Сейчас смотреть будем.

Гусев открыл бутылку и вылил пиво в глиняную чашку. Все домочадцы обступили стол, вглядываясь в пиво.

Есть, кажися, - сказал Гусев.

Есть! - вскричал Петька с восторгом. - Муха!

Верно, - сказал Гусев, - муха. А кроме мухи еще чевой-то плавает. Сучок, что ли?

Палка простая, - разочарованно сказала жена.

Палка и есть, - подтвердил Гусев. - А это что? Не пробка ли?

Жена с возмущением отошла от стола.

Все ненужные вещи для хозяйства, - сердито сказала она. - Палка, да пробка, да муха. Хотя бы наперсток дешевенький попал или бы пуговица. Мне пуговицы нужны.

Мне кнопки требуются, - ядовито сказала тетка Марья. - Можете обождать с вашими пуговицами...

Трубу хочу, - заныл Петька. - Хочу, чтоб труба в бутылке...

Цыц! - крикнул Гусев, открывая вторую бутылку.

Во второй бутылке тоже не было ничего существенного: два небольших гвоздя, таракан и довольно сильно поношенная подметка.

Ничего хорошего, - сказал Гусев, выливая пиво за окно на улицу.

Ну, может, завтра будет, - успокоила жена.

Рояль хочу, - захныкал Петька. - Хочу, чтоб рояль в бутылке.

Гусев погладил сына по голове и сказал:

Ладно, не плачь. Не от меня это зависит - от администрации. Может, она к завтрашнему расщедрится насчет рояля.

Гусев спрятал пустые бутылки за печку и грустный присел к столу.

А за окном тихо плакал прохожий, облитый густым баварским пивом.

Опасная пьеска

Нынче все пьют помаленьку. Ну и артисты тоже, конечно, не брезгают.

Артистам, может, сам Госспирт велел выпить.

Вот они и пьют.

Во многих местах пьют. А на Среднем Урале в особицу.

Там руководители драмкружка маленько зашибают. Это которые при Апевском рабочем клубе.

Эти руководители как спектакль, так обязательно даже по тридцать бутылок трехгорного требуют. В рассуждении жажды.

Ну а раз дорвались эти артисты до настоящей пьесы. Там по пьесе требуется подача вина.