Фёдор Гайда: Как произошло слово "украинцы"
1. Как и когда появилось слово "Украина" ?
"Оукраинами" ("украинами", "украйнами") с XII по XVII вв. именовали различные пограничные земли Руси. В Ипатьевской летописи под 6695 (1187) годом упоминается переяславская "оукраина", под 6697 (1189) годом. - галицкая "оукраина", под 6721 (1213) - перечисляются пограничные города этой галицкой "оукраины": Брест, Угровск, Верещин, Столп, Комов. В I Псковской летописи под 6779 (1271) - говорится о сёлах псковской "украины". В русско-литовских договорах XV в. упоминаются "вкраинъные места", "Украiные места", "Вкраиныи места", под которыми понимаются Смоленск, Любутск, Мценск. В договоре двух рязанских князей 1496 г. названы "наши села в Мордве на Цне и на Украине". В отношении московско-крымской границы с конца XV в. также говорилось: "Украина", "Наши украины", "наши украинные места". В 1571 г. была составлена "Роспись сторожам из украиных городов от польския украины по Сосне, по Дону, по Мече и по иным речкам". Наряду с "татарскими украинами" существовали также "казанская украина" и "немецкая украина". Документы конца XVI в. сообщают об "украинской службе" московских служилых людей: "А украинским воеводам всем во всех украинских городех государь велел стоять по своим местом по прежней росписи и в сход им быть по прежней росписи по полком; а как будет приход воинских людей на государевы украины, и государь велел быти в передовом в украинском полку". В российском законодательстве XVII в. часто упоминаются "Украйна", "Украйные городы", "Государевы Украйны", "Наши Украйны", "Украйные/Украинские городы дикого поля", "Украйнские городы", говорится о пребывании воинских людей "на Государевой службе на Украйне". Понятие это - крайне широкое: "...в Сибирь и в Астрахань и в иные дальние Украинные городы". Однако в Московском государстве с рубежа XV-XVI вв. существовала и Украйна в узком смысле слова - окская Украйна ("Украина за Окой", "крымская украина"). В российском законодательстве XVI-XVII вв. неоднократно приводится список городов такой Украйны: Тула, Кашира, Крапивна, Алексин, Серпухов, Торуса, Одоев. Наряду с ней существовала и Слободская Украйна Московского государства.
В конце XVI - I половине XVII в. словом "Украина" в узком смысле слова также стали обозначать земли Среднего Поднепровья - центральные области современной Украины. В польских источниках (королевских и гетманских универсалах) упоминаются "замки и места наши Украйные", "места и местечки Украинные", "Украина Киевская". В российском законодательстве XVII в. фигурирует "Украйна Малороссийская", "Украйна, которая зовется Малою Россией", правобережье Днепра именовалось "Польской Украйной". Малороссия и Слободская Украйна в российском законодательстве четко разделялись: "Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украинные городы..."
2. Как именовали жителей пограничных украин ?
В Ипатьевской летописи под 6776 (1268) г. упоминаются жители польского пограничья - "Ляхове оукраиняне" ("...и зане весть бяхоуть подали им Ляхове оукраиняне"). В русско-литовских договорах и посольских документах середины XV - I трети XVI вв. называются "вкраинъные люди", "Украиные наши люди", "украинные слуги", "украинные люди", "украинники", т.е. жители Смоленска, Любутска, Мценска. В польских документах с конца XVI в. значатся "старосты наши Украйные", "паны воеводы и старосты Украинные", "люди Украинные", "обыватели Украинные", "Козаки Украинные", "Украинные сенаторы". В таком именовании не было никакого этнического оттенка. В документах также упоминаются "Украинские ратные люди" и "Украинные места" Крымского ханства.
Жители Руси по-прежнему именовали себя русскими, так же их именовали и иноплеменники. В польских и русских источниках того же времени называются "церкви Русские" в Луцке, "Духовенство Руское" и "релия [религия, вера] Руская", а также "народ наш Руский" (тут же - "обыватели тутейшие Украинные"), "Русин", "Люди Рускiе", "Руские люди". В тексте Гадячского договора Выговского с Польшей говорится о населении Украины как о "народе Руском" и "россиянах". Подданные Московского государства именовались так же: "Руские люди", "твои великого государя ратные люди, Руские и Черкасы".
3. Где и как впервые стало употребляться слово "украинцы" ?
В Московском государстве "украинцами" изначально называли воинских людей (пограничников), несших службу на окской Украйне - в Верхнем и Среднем Поочье - против крымцев. В марте 1648 г. московский думный дьяк Иван Гавренёв написал в Разрядный приказ записку о приготовлении к докладу ряда дел, в которой, в частности, под шестым пунктом было кратко сказано: "Украинцев, кто зачем живет, не держать и их отпустить". Слово "украинцы" думный дьяк никак не пояснял; очевидно, в Москве оно было на слуху и в пояснении не нуждалось. Что оно означало, становится ясно из последующих документов. Весной 1648 г. в связи со слухами о грядущем нападении крымцев на московские границы был объявлен сбор воинских людей украинных городов - Тулы, Каширы, Козлова, Тарусы, Белева, Брянска, Карачева, Мценска. В наказе воеводам Буйносову-Ростовскому и Вельяминову от 8 мая, составленном по докладу дьяка Гавренёва, в частности, было сказано: "...в те города воеводам отписать же, чтоб воеводы детей боярских и дворян и всяких служилых людей на государеву службу выслали к ним тотчас". На службе Московского государства в 1648 г. уже состояли малороссийские казаки, но они именовались не "украинцами", а "черкасами" (о них также говорится в записке Гавренёва).
Употребление слова "украинцы" в Московском государстве не позднее II половины XVI в. видно из того, что в рязанских платежных книгах 1594-1597 гг. упоминаются Украинцовы - дворяне Каменского стана Пронского уезда. В грамоте 1607 г. упоминается служилый человек сын Украинцов, получивший от царя поместье в Ряжском уезде (современная Рязанская область). Хорошо известен также думный дьяк Е.И. Украинцев (правильнее: Украинцов; 1641-1708), подписавший в 1700 г. Константинопольский мирный договор России с Османской империей. В 1694 г. Емельян Украинцов составил для Разрядного приказа родословную рода Украинцовых, в соответствии с которой основателем фамилии был рязанский дворянин середины XVI в. Фёдор Андреев сын Лукин по прозвищу Украинец; его отец был "испомещен на Рязани", то есть несколько восточнее вышеупомянутых городов окской Украйны, в результате чего и могло возникнуть отличительное прозвище "Украинец", а затем и фамилия "Украинцовы". Скорее всего, Федор Украинец не был личностью мифологической: именно его внуки упоминались в книгах 1594-1597 гг., а правнук - в грамоте 1607 г.
Сама окская Украйна формировалась еще для обороны от ордынцев и приобрела особое значение с начала XVI в. в связи с частыми набегами крымцев. В 1492 г. "приходили тотаровя на украину на олексинские места". "Воеводы украинные и люди", успешно отразившие крымский набег "на великого князя украйну на тульские места", упоминаются уже в грамоте 1517 г. Против крымцев в 1507-1531 гг. в Туле, Кашире, Зарайске, Коломне были возведены крепости, размещены постоянные гарнизоны, украинным дворянам раздавались поместья. В 1541-1542 гг. активные боевые действия развернулись восточнее - под Пронском (на Рязанщине), что могло привести к переводу туда части украинных дворян.
Во II половине XVII в. служилые люди окской Украйны - "Украинцы дети боярские" и "Украинцы дворяне" - упоминаются в российском законодательстве весьма часто. В Повести об Азовском сидении "украинцы" упоминаются в том же смысле ("ево государевы люди украиньцы", "воеводы государевы люди украинцы", "ево государевы люди руские украинцы"). В разрядной книге, переписанной во II половине XVII в., значилось: "А пришед царь в Крым перед ним в другой четверг по велице дни, а возился на Тонких водах, а под украинцов пустил мурз дву или трех с малыми людьми языков добывали и про царя и великого князя проведывали". Жителей Малороссии "украинцами" не называли. Например, в Двинской летописи под 1679 г. фигурируют "Яким малороссиянин да Константин украинец".
По мере продвижения на юг российской границы слово "украинцы" с Поочья распространяется и на пограничных служилых людей Слободской Украйны. В 1723 г. упоминает "Украинцов Азовской и Киевской губерний" - украинных служилых людей, в том числе и со Слободской Украйны. При этом он четко отличает их от "Малороссийского народа". В 1731 г. на Слобожанщине стала создаваться Украинская линия, защищавшая российские границы от крымцев. Анонимный автор "Записки о том, сколько я памятую о Крымских и Татарских походах", участник похода 1736 г. против крымцев, писал о том, как татары сталкивались с "нашими легкими войсками (Запорожцами и Украинцами)". При Елизавете Петровне из "Украинцов" формировались полки Слободской ландмилиции. В 1765 г. здесь была учреждена Слободская Украинская губерния (так именовалась Харьковская губерния в 1765-1780 и 1797-1835 гг.). В 1816-1819 гг. при Харьковском университете издавался весьма популярный "Украинский вестник".
4. Когда и в каком смысле слово "украинцы" впервые стало употребляться в Малороссии ?
В I половине - середине XVII в. слово "украинцы" (Ukraińców) употребляли поляки - так обозначались польские шляхтичи на Украине. М. Грушевский приводит цитаты из 2 донесений коронного гетмана Н. Потоцкого от июля 1651 г. в переводе с польского на современный украинский язык, в которых гетман употребляет термин "панове українці" для обозначения польских помещиков Украины. Поляки никогда не распространяли его на русское население Украины. Среди крестьян с. Снятынка и Старое село (ныне - Львовская область) в польском документе 1644 г. упоминается некто с личным именем "Украинец" (Ukrainiec), а также "зять Украинца" (Ukraińców zięć). Происхождение такого имени не вполне понятно, но очевидно, что остальное население "украинцами", таким образом, не были. С середины XVII в. этот термин из польских документов пропадает.
Во II половине XVII в. московские подданные изредка начинают употреблять слово "украинцы" в отношении малороссийского казачества. Московские послы А. Прончищев и А. Иванов, отправленные в Варшаву в 1652 г., отмечали в донесении, что в польской столице они встретили шестерых посланцев гетмана Б. Хмельницкого, среди которых был "Ондрей Лисичинский з Волыня, украинец, а ныне живет в Богуславе". Остальные представители Хмельницкого были уроженцами центральной или левобережной Украины. Примечательно, что среди всех послов "украинцем" был назван лишь один Лисичинский; таким образом, Прончищев и Иванов имели в виду, что Лисичинский являлся бывшим польским шляхтичем, т.е. пользовались польской терминологией.
Хорватский выходец Ю. Крижанич в своем труде, написанном в тобольской ссылке в 1663-1666 гг. (было открыто и опубликовано лишь в 1859 г.), дважды употребляет слово "украинцы" как синоним слова "черкасы". Свой труд, позднее получивший название "Политика", Крижанич писал латиницей на искусственном эклектическом языке - смеси церковнославянского, простонародного русского и литературного хорватского. Слово "украинцы" Крижанич мог заимствовать из русского языка или самостоятельно сконструировать: он родился в Бихаче неподалеку от Крайны, где проживали краинцы (т.е. хорутане, или словенцы).
С последней трети XVII в. слово "украинцы" в отношении как казаков, так и слободских украинцев появляется и в отошедшей к Русскому государству части Малороссии - в промосковских кругах казачьей старшины и духовенства. Наиболее ярким документом в данном отношении следует считать "Пересторогу Украины" (1669 г.) - публицистический трактат, написанный, скорее всего, наказным киевским полковником В. Дворецким. "Украинцами" автор именует казаков Правобережной Украины, которым и адресовано послание (в качестве синонимов употребляются также "козаки", "панове козаки", "войска козацкие", "народ украинский"). В отношении всего малороссийского населения применяются понятия "народ рус(с)кий", "хртiяне русъкие", "русь" (ср. "москва и русь"; иногда понятия "Русь" и "русы" распространяется и на Московское государство). Автор текста демонстрирует хорошее знание ситуации внутри Российского государства. "Пересторога" была обнаружена в конце XIX в. в составе рукописного сборника Дворецких; сторонник пророссийской ориентации В. Дворецкий неоднократно бывал в Москве и получил там дворянство, именно в 1669 г. он бежал из-под ареста у гетмана Дорошенко, прибыл в российскую столицу, где имел аудиенцию у царя, и возвратился в Киев с жалованной грамотой. "Пересторога" вполне могла быть написана в Москве, стиль самого документа схож с расспросными речами Дворецкого, собственноручно написанными им в российской столице.
Единожды слово "украинцы" (в значении казаков) употреблено в "Кроинике о земле Польской" (1673 г.) игумена Киево-Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия Софоновича, который был знаком с "Пересторогой". В письме архимандрита Новгорода-Северского Спасского монастыря Михаила Лежайского боярину А. Матвееву в 1675 г. сказано: "Не ведаю, за что порубежные воеводы наших Украинцов недавно изменниками зовут и некакую измену слышат, которую мы не видим; а если бы что было, я сам первой известил бы днем и ночью свету великому государю; изволь предварить, чтобы воеводы в таких мерах были опасны и таких вестей ненадобных не начинали и малороссийских войск не озлобляли; опасно, чтобы от малой искры большой огонь не запылал". Вполне очевидно, что архимандрит употребляет понятие, хорошо известное в Москве, и имеет в виду пограничных воинских людей (казаков) Украины.
В стихах малороссийского поэта Климентия Зиновьева, писавшего во времена Петра и Мазепы, единственный раз были упомянут "Украинец породы Малороссийской" (в собирательном смысле), то есть вводилось уточнение, о каких конкретно слободских "украинцах" шла в данном случае речь. Летопись С.В. Величко (составлена между 1720 и 1728 гг.) включает документ сомнительного происхождения, датируемый якобы 1662 г. - письмо запорожцев Ю. Хмельницкому. В документе содержатся следующие фразы: "Не забудь к тому же и того, что мы, войско низовое запорожское, скоро поднимемся на тебя, а вместе с нами встанут и все обабочные украинцы, наша братия, и премногие другие пожелают отомстить тебе за обиды и разорения. В какой час и с какой стороны налетит на тебя вихорь и подхватит и унесет тебя из Чигирина, ты и сам не узнаешь, а поляки и татары далеко будут от твоей обороны". "Украинцами" названы казаки обоих берегов Днепра. Население Малороссии в целом Величко именовал "народом козако-руським". В Лизогубовской летописи (по В.С. Иконникову - 1742 г.) были упомянуты "поднестряне и забужане и иные украинцы"; таким образом, "украинцами" здесь именовались казаки - воинские люди различных окраин Малороссии.
Выходец из известного малороссийского рода Я.М. Маркович (1776-1804) в своих "Записках о Малороссии, ее жителях и произведениях" (СПб., 1798) писал, что территория "между реками Остром, Супоем, Днепром и Ворсклой" (т.е. Полтавщина и юг Черниговщины) "известна под именами Украины, Степи и Полей, отчего и тамошних жителей называют Украинцами, Степовиками и Полевиками". Маркович также называл их "степными Малороссиянами" и полагал, что они произошли от русских или половцев, которые приняли казачий образ жизни; их потомков польский король расселил против крымских татар "при обоих берегах Днепра". "От сих Козаков произошли и Украинцы, составлявшие прежде Малороссийское войско: остатки оного суть нынешние Козаки; но они уже не воины, а сельские жители", - отмечал Маркович. Он также сообщал, что эти "украинцы", хотя и стали расселяться по Екатеринославской и Новороссийской губерниям, тем не менее составляли особое сословие и не смешивались с малороссиянами.
5. Когда "украинцами" начали называть всё население Украины-Малороссии ?
Выдающийся военный инженер генерал-майор А.И. Ригельман (1720-1789) - обрусевший немец, служивший в 1745-1749 гг. в Малороссии и на Слободской Украйне - выйдя в отставку и на склоне лет поселившись под Черниговом, написал "Летописное повествование о Малой России и ее народе и козаках вообще" (1785-1786). Как уже было сказано, на Черниговщине жили казаки, в отношении которых использовалось именование "украинцев". Ригельман впервые распространил именование "украинцев" на население всей Украины-Малороссии. Понятия "украинцы" и "малороссияне", а также "Украина" и "Малороссия" использовались им как тождественные. Рукопись Ригельмана была хорошо известна историкам и привлекалась к исследованиям (в частности, Д.Н. Бантыш-Каменским в его "Истории Малой России"), однако никто из малороссийских историков - современников Ригельмана (П. Симоновский, С. Лукомский и др.) слово "украинцы" в таком значении не употреблял.
Польский граф-эмигрант, впоследствии российский чиновник, Ян Потоцкий (1761-1815) издал в 1795 г. в Париже на французском языке хрестоматию отрывков из античных и раннесредневековых писателей под названием "Историко-географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах". Во введении он привел список славянских народов, среди которых фигурировали "украинцы" или "малороссы" - отдельный от "русских" славянский народ, в древности разделявшийся на 4 племени: полян, древлян, тиверцев и северян. Потоцкий впервые (эпизодически) использовал слово "украинцы" как этноним. Интересно отметить, что оно фигурирует всего 3 раза, но сразу в двух формах написания (les Uckrainiens, les Ukrainiens). По мнению польского графа, русский народ происходил от словен новгородских, а кривичи, дреговичи и бужане влились в состав украинского, русского и отчасти польского народов. "Племена Галича и Владимира" (Галиции и Волыни) производились Потоцким от сарматов. Более к украинской теме автор не возвращался, а сама концепция ни в других трудах Потоцкого, ни у его современников развития не получила.
Однако почины Ригельмана и Потоцкого восприняты не были. Слово "украинцы" в литературных и политических произведениях до середины XIX в. продолжало употребляться в прежних значениях. Харьковский писатель И.И. Квитка, одесский историк А. Скальковский, а также А.С. Пушкин (вероятно, вслед за Марковичем и Квиткой) именовали "украинцами" малороссийских казаков. В драме " " (1825) Г. Отрепьев говорит о себе: "И наконец из келии бежал / К украинцам, в их буйные курени, / Владеть конем и саблей научился..." (сцена "Ночь. Сад. Фонтан"). Отсюда видно, что в русском варианте слово изначально имело ударение на второй слог (укрАинец ), в то время как в польском (по правилам польского ударения) - на предпоследний (украИнец ).
Использовалось и прежнее петровское значение слова. Декабрист П.И. Пестель (1792-1826) в своей " " делил "народ русской" на пять "оттенков", различаемых, по его мнению, лишь "образом своего управления" (т.е. административным устройством): "россиян", "белорусцев", "русснаков", "малороссиян" и "украинцев". "Украинцы", как отмечал Пестель, населяют Харьковскую и Курскую губернию. Харьковский драматург Г.Ф. Квитка (Основьяненко) (1778-1843), племянник И.И. Квитки, в небольшом очерке "Украинцы" (1841) писал: "Народы, населившие нынешнюю Харьковскую губернию, большею частью были украинцы и имели с малороссиянами один язык и одни обычаи, но со времени своего здесь поселения значительно отклонились от них до заметной разности..."
Расширительная трактовка использовалась достаточно случайно. К.Ф. Рылеев в набросках своей поэмы "Наливайко" (1824-1825) писал: "...Поляк, еврей и униат // Беспечно, буйственно пируют, // Все радостью оживлены; // Одни украинцы тоскуют...". Этот отрывок ("Весна") был впервые опубликован только в 1888 г. В 1834 г. молодой ученый-ботаник М.А. Максимович издал в Москве "Украинские народные песни", в комментариях к которым писал: "Украинцы или Малороссияне составляют восточную половину Южных или Черноморских Руссов, имевшую своим средоточием богоспасаемый град Киев". Однако позднее, принявшись за изучение истории и культуры Малороссии, Максимович сузил понятие "украинцы": по его мнению, так именовались потомки полян - казаки и жители Среднего Поднепровья. Максимович не считал "украинцев" особым этносом.
6. Когда под "украинцами" стали понимать отдельный славянский народ (этнос) ?
На рубеже 1845-1846 гг. в Киеве по инициативе молодого профессора Университета св. Владимира Н.И. Костомарова (ученика Максимовича) возникло "Кирилло-Мефодиевское братство", поставившее перед собой задачу борьбы за создание славянской федерации, куда должна была войти и свободная Украина. В Уставе братства Костомаров написал: "Принимаем, что при соединении каждое славянское племя должно иметь свою самостоятельность, а такими племенами признаем: южно-руссов, северно-руссов с белоруссами, поляков, чехов с [сло]венцами, лужичан, иллиро-сербов с хурутанами и болгар". Таким образом, автор Устава использовал искусственное слово "южно-руссы", противопоставленное им "северно-руссам с белоруссами". Сторонник Костомарова Василий Белозерский написал пояснительную записку к Уставу, в которой содержалась следующая фраза: "Ни одно из славянских племен не обязано в той мере стремиться к самобытности и возбуждать остальных братьев, как мы, Украинцы". Именно с этого документа можно вести историю употребления слова "украинцы" в этническом смысле.
Белозерский, черниговский уроженец и преподаватель истории, не мог не знать рукопись Ригельмана, хранившуюся у его сына, черниговского поветового маршала А.А. Ригельмана, и активно использовавшуюся историками. Его брат Н.А. Ригельман (чиновник канцелярии киевского генерал-губернатора, сотрудник Временной комиссии для разбора древних актов) дружил с членами "Кирилло-Мефодиевского братства". В 1847 г. рукопись была напечатана в Москве О.М. Бодянским - еще одним их хорошим знакомым. После появления записки Белозерского Костомаров написал свою прокламацию "Братья Украинцы", в которой говорилось следующее: "...Мы принимаем, что все славяне должны между собою соединиться. Но так, чтоб каждый народ составлял особенную Речь Посполитую и управлялся не слитно с другими; так, чтоб каждый народ имел свой язык, свою литературу, свое общественное устройство. Такими народами признаем: Великороссиян, Украинцев, Поляков, Чехов, Лужичан, Хорутан, Иллиро-сербов и Болгар. <...> Вот братья Украинцы, жители Украины обоих сторон Днепра, мы даем вам это размышление; прочитайте со вниманием и пусть каждый думает, как достигнуть этого, и как бы лучше сделать...". Оборот "обе стороны Днепра" часто употреблялся и в труде Ригельмана, вдохновившем Белозерского и Костомарова.
Интересна также эволюция употребления слова "украинцы" у другого участника "Братства" - П.А. Кулиша. В 1845 г. Кулиш (в тогдашнем написании: Кулеш) приступил к публикации в журнале "Современник" своего романа "Черная рада". В первоначальной версии (на русском языке) упоминались "Малороссийский народ", "Малороссияне", "Южно-Русский народ", "Украинский народ", присущий им "дух Русский", а также указывалось, что жители Украины - "Русские". "Украинцами" в романе, как повелось с конца XVII - XVIII вв., именовались малороссийские казаки. Это слово также встречалось и в более ранних произведениях Кулиша. Например, в повести "Огненный змей" содержалась следующая фраза: "Народная песня для Украинца имеет особенный смысл". Повествование было связано с местечком Воронеж близ Глухова (родиной самого Кулиша) - на границе с Слобожанщиной и недалеко от мест, где по Марковичу селились потомки казаков. Важно отметить, что в другом труде Кулишом восхвалялись именно "козацкие песни".
Представления Кулиша, таким образом, были близки взглядам Максимовича. Однако именно с 1846 г. Кулиш наполняет слово "украинцы" иным смыслом. С февраля этого года (то есть одновременно или сразу после появления записки Белозерского) он начал печатать в петербургском журнале "Звездочка" свою "Повесть об украинском народе". В ней фигурировали "народ Южнорусский, или Малороссийский" и "Южноруссы, или Украинцы". Автор отмечал, что этот особый славянский народ, проживающий в России и Австрии, и от "севернорусских" отличается "языком, одеждою, обычаями и нравами", а история его начиналась еще с князя Аскольда. Интересно, что в последнем абзаце своего труда Кулиш все-таки отметил, что "козаки-поселяне, потомки городовых козаков <...> отличаются от прочих Украинцев чистотою народного типа". Однако употребление слова "украинцы" в этническом смысле в середине XIX в. было случайным и столь же искусственным, как и понятия "южноруссы". Оба эти понятия в равной степени не считались самоназваниями.
В целом слово "украинцы" как этноним широкого хождения в это время не получило. Примечательно, что один из наиболее радикально настроенных участников "Братства" Т.Г. Шевченко никогда словом "украинцы" не пользовался. С 1850-х гг. Кулиш употреблял его в своих исторических работах наряду с "малоруссами", "южными русичами", "польскими русичами". При этом он отказался от представления "украинцев" как этноса и писал так: "Северный и Южный Русский народ есть одно и то же племя". В частной переписке "украинцы" четко отделялись им от "галичан".
Пересмотрев свои прежние взгляды, Костомаров в 1874 г. писал: "В народной речи слово "украинец" не употреблялось и не употребляется в смысле народа; оно значит только обитателя края: будь он поляк, иудей - все равно: он украинец, если живет в Украйне; все равно, как, напр., казанец или саратовец значит жителя Казани или Саратова". Касаясь исторической традиции словоупотребления, историк, кроме того, отмечал: "Украина значила <...> вообще всякую окраину. Ни в Малороссии, ни в Великороссии это слово не имело этнографического смысла, а имело только географический". Филолог М. Левченко на основании собственных этнографических изысканий и в соответствии с мнением Максимовича указывал, что "украинцы - жители Киевской губернии, которая называется Украиною". По его словам, они были частью "южноруссов" или "малоруссов", которых правильнее было бы называть "русинами".
Также сохранялось представление конца XVII - XVIII вв. о казацкой этимологии слова "украинцы". В стихотворении П. Чубинского (1862), положенном в основу современного гимна Украины, говорилось: "Ще не вмерли в Україні ні слава, ні воля, / Ще нам, браття українці, усміхнеться доля! <...> І покажем, що ми, браття, козацького роду".
Несколько позднее в журнале "Киевская старина" было опубликовано стихотворение неизвестного автора "Ответ малороссийских козаков украинским слобожанам [Сатира на слобожан]", в котором для обозначения казаков фигурировало слово "украинцы". Текст стихотворения якобы был найден в глуховском архиве Малороссийской коллегии, он не имел датировки, но был связан с событиями 1638 г. и представлялся как достаточно древний. Однако оригинал текста "Ответа" неизвестен, а его стиль позволяет судить, что на самом деле произведение было создано незадолго до публикации. Стоит отметить, что Костомаров, в частности, считал присутствие слова "украинцы" в изданных текстах старых малороссийских песен одним из признаков подложности.
Историк С.М. Соловьев еще в 1859-1861 гг. использовал слово "украинцы" для обозначения жителей различных российских окраин - как сибирских, так и днепровских. Гр. А.К. Толстой в своей сатирической "Русской истории от Гостомысла до Тимашева" (1868) написал о , распространившей крепостное право на Малороссию: "...И тотчас прикрепила / Украинцев к земле". В отличие от подобного словоупотребления, радикальный публицист В. Кельсиев пользовался этим понятием для обозначения галичан-украинофилов.
На рубеже XIX-XX вв. слово "украинцы" обычно использовалось не в этническом, а в географическом смысле (вслед за Ригельманом и поздним Костомаровым), обозначая население Украины. В географическом значении понятие "украинцы" стало активно употребляться лишь в работах общественного деятеля М.П. Драгоманова (1841-1895), публиковавшихся с 1880-х гг. Сперва Драгоманов различал "украинцев" ("российских украинцев", "украинцев-россиян") и "галицко-руський народ" ("галичан", "русинов"), далее объединил их в "русинов-украинцев". Предками "украинцев" Драгоманов считал полян.
Как бы то ни было, в границы "Украинской земли" им включались территории Малороссии, Новороссии (без Крыма), Донской и Кубанской областей, Полесья, Галиции и Подкарпатья. Племянница Драгоманова поэтесса Л. Косач-Квитка (1871-1913; псевдоним: ) также различала "украинцев" и "галичан" ("галицких русинов"), но считала их одним народом. Интересно, что собственное переложение на немецкий язык гамлетовского монолога "To be or not to be?.." (1899) Леся Украинка подписала так: "Aus dem Kleinrussischen von L. Ukrainska" (дословно: "От малороссиянки Л. Украинской"). Иными словами, свой псевдоним Л. Косач-Квитка понимала не в этническом, а в географическом смысле (жительница Украины). И. Франко, писавший о едином "украинско-руськом народе", называл себя "русином".
В период Первой мировой войны российское военное начальство различало "русинов" (галичан) и "украинцев", понимая под последними военнослужащих Легиона украинских сечевых стрельцов (УСС): "Кременецким полком в районе Макувки взяты 2 русин из батальона Долара. Они показали, что на той же высоте находятся две роты украинцов Сечевиков, у которых некоторые офицерские должности заняты женщинами".
7. Когда началось активное употребление слова "украинцы" в современном этническом значении ?
Профессор Лембергского (Львовского) университета (в 1894-1914 гг.), впоследствии председатель Украинской и советский академик М.С. Грушевский (1866-1934) в своей "Истории Украины-Руси" (10 томов, издавались в 1898-1937 гг.) попытался использовать слово "украинцы" в этническом значении. Грушевский активно вводил понятия "украинские племена" и "украинский народ" в историографию Древней Руси и догосударственного периода. Вместе с тем в его "Истории" слово "украинцы" ("украинец") употребляется применительно к событиям до XVII в. весьма редко. При этом очень часто упоминаются термины "руський" и "русин", синонимом которых у Грушевского и выступает понятие "украинец". В своей политической деятельности Грушевский и его единомышленники начали активное использование этого слова в еженедельнике "Украинский вестник" (выходил в 1906 г. в Петербурге) и журнале "Украинская жизнь" (выходил в 1912-1917 гг. в Москве). Только в начале ХХ в. начинается противопоставление понятий "украинец" и "малоросс".
Лишь после победы Февральской революции 1917 г. в России слово "украинцы" постепенно стало приобретать повсеместное хождение. В официальных документах оно по-прежнему использовалось редко - в универсалах "Центральной Рады" оно фигурирует лишь дважды, причем используется произвольно, по мере изменения политической конъюнктуры. Во II Универсале (3 июля 1917 г.) "украинцы" понимаются в географическом смысле: "Громадяне землі Української. <...> Що торкається комплектовання військових частей, то для сього Центральна Рада матиме своїх представників при кабінеті Військового Міністра, при Генеральнім Штабі і Верховному Головнокомандуючому, які будуть брати участь в справах комплектування окремих частин виключно українцями, поскільки таке комплектування, по опреділенню Військового Міністра, буде являтись з технічного боку можливим без порушення боєспособности армії". III Универсал (7 ноября 1917 г.), вышедший уже после захвата власти в Петрограде большевиками, придавал слову "украинцы" этническое значение: "Народе український і всі народи України! <...> До території Народньої Української Республіки належать землі, заселені у більшости Українцями: Київщина, Поділя, Волинь, Чернігівщина, Полтавщина, Харківщина, Катеринославщина, Херсонщина, Таврія (без Криму)".
В этническом смысле и как самоназвание слово "украинцы" на официальном уровне окончательно укоренилось лишь с созданием УССР. В Галиции это произошло только после вхождения ее территории в состав СССР/УССР в 1939 г., в Закарпатье - в 1945 г.
1. Изначально (с XVI в.) "украинцами" именовались пограничные служилые люди Московского государства, несшие службу по Оке против крымцев.
2. С второй половины XVII в. под российским влиянием понятие "украинцы" распространилось на слобожан и малороссийских казаков. С этого времени его постепенно стали употреблять и в самой Малороссии.
3. К концу XVIII в. относятся первые попытки русских и польских литераторов употреблять слово "украинцы" в отношении всего малороссийского населения.
4. Использование слова "украинцы" в этническом смысле (для обозначения отдельного славянского этноса) началось с середины XIX в. в кругах российской радикальной интеллигенции.
5. "Украинцы" как самоназвание укоренилось только в советское время.
Таким образом, возникнув не позднее XVI в. и постепенно распространяясь от Москвы до Закарпатья, слово "украинцы" полностью поменяло свой смысл: изначально означая пограничных служилых людей Московского государства, оно, в конечном счете, приобрело значение отдельного славянского этноса.
Подробности:
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM
Этот вопрос (довольно бесполезный, на мой взгляд) уж многие годы не дает покоя всем, кого волнуют современные российско-украинские взаимоотношения. В массовом сознании сплошь и рядом культивируются радикальные и совершенно неверные точки зрения. Начиная от «украинцев придумали в австро-венгерском генштабе! » - до «украинцы являются древнейшей нацией Восточной Европы! ». Мы же сейчас попробуем рассмотреть эту тему на более рациональном уровне. На основании известных научных фактов, с использованием исторических документов.
Сначала о взаимопонимании. Как говаривал Рене Декарт: «определяйте значения слов и вы избавите мир от половины его заблуждений ». Действительно, огромный процент совершенно бессмысленных споров, которые разгораются вокруг украинской проблематики, связан именно с отличающимся пониманием некоторых терминов. Чтобы не было разброда, давайте использовать универсальную научную терминологию.
Нация (не путать с «национальностью»!) - понятие политическое, а вовсе не этническое, как некоторым кажется. Нации - это «воображаемые сообщества» (Б.Андерсон), формируемые по гражданскому признаку. Они начинают активно формироваться во второй половине XVIII столетия, и повсеместно появляются в Европе лишь в XIX веке.
Этнос - общность людей, объединяемая единой историей, культурой, языком, самосознанием, и т. д. Крупные и неоднородные этносы («русские») иногда делят на субэтносы , имеющие какие-то отличия по культуре и/или территории проживания («поморы»). К сожалению, до сих пор не существует стопроцентных и общепризнанных критериев, позволяющих четко отделить субэтнос от полноценного этноса на любом конкретном этапе развития.
Ойконим/хороним - название местности или населенного пункта. Катойконим/этнохороним - имя жителя по названию места жительства. «Сибиряк» - катойконим. Если Сибирь отделится от РФ, то «сибиряк» со временем станет ещё и и нацией. Но лишь тогда, когда можно будет с уверенностью говорить о значительных языковых и культурных отличиях жителей Сибири от жителей европейской части России - «сибиряк» может стать еще и отдельным этносом.
Украина - современное восточнославянское государство. Еще раз, СОВРЕМЕННОЕ государство. Если бы вы в начале XVII века назвали бы «Украиной» территорию нынешней Одесской или Луцкой области - местные жители были бы весьма изумлены. «Украинами» тогда именовались различные порубежные районы в Московском царстве и Речи Посполитой. Происхождение и смысл этого хоронима - очевидны («окраина»), и ни одним серьезным исследователем под сомнение не ставятся.
Сегодня мы с вами поговорим про население вот этого региона:
Как минимум в XVII столетии население этой территории, безусловно, ощущало своё единство. Но универсального слова для обозначения данной территории у них не было. Политические границы скакали на сотни километров. Реальная власть над отдельными городами и местечками оказывалась то у Речи Посполитой, то у запорожских казаков, то у Российского государства, то у крымских татар. Не было некой цельной политической или географической Украины. Но явно была человеческая общность, проживающая на обозначенной территории.
Вот о ней-то мы и поговорим.
Сначала, маленький экскурс в общеизвестную историю.
Тысячу лет тому назад
на огромной территории от Киева до Новгорода существовал единый древнерусский этнос. Он, безусловно, включал в себя какие-то субэтнические подгруппы, он то и дело дробился на противостоящие политические образования. Но его этническое единство - неоспоримый факт.
Затем нашествие кочевников, татарское иго, ослабление большинства древнерусских княжеств и последующее усиление Литвы/Польши/Речи Посполитой привели к радикальному уменьшению связей между Юго-Западным и Северным ареалами обитания древнерусского этноса. Киев и Львов оказались в одной стране. Новгород и Москва - в другой. Естественно, это наложило отпечаток на дальнейшее этническое развитие.
Четыреста-пятьсот лет тому назад мы можем наблюдать новую карту Восточной Европы. Бывший северный фрагмент древнерусской общности самостоятельно развивается в собственном государстве. Бывший юго-западный фрагмент развивается под влиянием Литвы, а затем и единого Польско-Литовского государства. Причем, если ранняя Литва - это сильно «русифицированное» государство (процент русского населения, в т. ч. в элитах - огромен), то Речь Посполитая - это государство, где русские быстро оказались во «второсортном», весьма тяжелом положении.
Все начало резко меняться в середине XVII столетия. Удачные казацкие восстания, годы нестабильности, частичное воссоединение двух разорванных фрагментов бывшего древнерусского этноса. А главное, впервые с момента упразднения древних княжеств, появляется робкая попытка создать реальную южнорусскую автономию под казацким управлением - «Гетманщину», и заявить о своих правах и желаниях от лица всей экс-«южно-древнерусской»общности.
Одним словом, это ключевой момент истории всего региона. Поэтому, мы сфокусируемся именно на нем. Тем более, что до XVII века слово «украинец» в качестве этнического обозначения совершенно точно не встречается в документах (это признают даже самые националистически настроенные исследователи). Только русские/русины.
Итак, три ключевых вопроса по «Гетманщине».
1.
Как реально называли себя местные жители?
2.
Отличались ли они от северных наследников древнерусского этноса?
3.
Использовался ли ими термин «украинец» в качестве всеобщего этнонима?
Важный момент - нельзя забывать, что всеми дошедшими до нас «самоназваниями» занималась лишь грамотная элита (а отнюдь не крестьянские массы). Элита, в большинстве своём, была изрядно ополячена (даже многие православные епископы чаще писали на польском и на латыни, чем на русском). И к тому же, документы элит - это всегда политически ангажированный источник. В письме к одному монарху я буду писать одно, а в письме к другому монарху - уже совсем другое. Всё зависит от целей и от ситуации. Поэтому, доверять одному источнику - едва ли разумно. Надо сравнивать документы разных лиц и разной направленности.
Чтобы не растекаться мыслью по древу, сразу начну с конкретных примеров:
- «Протестация» митрополита Иова Борецкого, 1622 год. Обращение: «каждому всходнего благочестия народу росийского человеку... всем благочестивым церкве восточная благопослушным великоменитого народу росийского всякого стану духовного и свицкого достоинства побожным людем ». (цит. по: Голубев С.Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1883. С.263.)
Письмо Богдана Хмельницкого султану Мухамеду,1651 год: «…tegoż i wsyzstka ruś co dzień życzy sobie, która jednej wiary z grekami będąc i od nich swój początek mając» («…и вся русь , которая здесь живёт, которая с греками одной веры и от них своё начало имеет…» ). (Сборник «Документы Богдана Хмельницкого», с. 233.)
Универсалы И. Выговского, 1660 год. Обращение: «Войску Запорожскому и всему народови роскому ». (РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1660 г. №3. Л.65-68.)
Письмо к русскому царю от нежинского протопопа С. Адамовича, 1669 год: «…и по тех моих трудех от милости вашей царской с Москвы отнюдь ехати не хотелось есмь, ведаючи непостоянство своей братии малороссийских жителей …» . (АЮЗР. Т.8. С.9.)
Я мог бы привести ещё сотни подобных цитат из документов, но не вижу в этом особого смысла. Кто хочет видеть больше примеров - вперёд, к источникам! Если лениво учить скоропись и ходить по архивам, то рад вам сообщить, что уже давным-давно отсканированы и выложены на торренты печатные сборники: «Акты Южной и Западной России», «Архив ЮЗР», и прочие подобные. Изучайте!
«Русь», «русин», «российский народ», «росский народ», «малороссийский житель», «народ православный», «люди веры христианской» - 99% самоназваний, которые мы встречаем в документах, выглядит именно так (причем, религиозная самоидентификация встречается намного чаще этнической). В письмах правящей казацкой старшины встречается ещё характерное «мы, козаки», но у других социальных слоев (например, духовенства) такого уже не наблюдается. В любом случае, запорожское казачество - тема отдельная, ибо там речь уже о крайне разношерстной тусовке удалых вояк, понабравшихся из разных народов и воспринимающих свою общность довольно своеобразно.
В общем, что на Москве «царь русский, православный», что здесь «народ русский, православный». Самоидентификация практически та же самая, несмотря на предшествующее многовековое ослабление взаимных связей. То же можно сказать и про язык, который различался едва ли намного больше, чем язык помора отличается от языка рязанца.
Вот пример московского текста того времени (не буду мучить вас скорописью, приведу печатную расшифровку из книжки под рукой):
А вот пример киевского текста (в Москве его обычно называли "белорусским письмом"):
Как говорится, комментарии излишни.
А что же с «украинцами»? Был ли такой этноним в XVII веке? Да, был. Более того, можно с уверенностью предполагать, что он был сконструирован именно во второй половине этого столетия, когда ополяченная казацкая элита уже сполна насладилась фактической независимостью своей власти, и отдельные ее представители начали думать, что сложный выбор между единоверно-единокровной Москвой и привычной Варшавой - это не единственно возможный выбор. Что можно самим править огромной территорией. Но как ей править, если населяет эту территорию «русский народ», а рядом - «русский царь», к которому сами же так долго просились в подданство…
Остается лишь объявить себя каким-то иным народом и принять формальную власть какого-то чужого царя. Который, в силу своей чужеродности и слабого влияния на широкие массы населения, уж точно не будет сильно влезать в местные дела, отдав всю реальную власть на откуп местечковым князькам-гетманам (о, как тут чувствуется влияние польской государственной модели, с ее всесильными и неконтролируемыми магнатами!). Так и пошла кровавая череда гетманских измен. Жуткий период так называемой «Руины», унесший жизни тысяч невинных людей…
Первое раскопанное исследователями упоминание «украинского народ» - это конец 1650-х годов, переписка Выговского. Лично мне в архивных документах подобные примеры попадались где-то 3-4 раза. Капля в море иных самоназваний. А главное - эту «каплю» всегда привносили одни и те же персонажи. Несколько пропольских/протурецких представителей местной элиты, в моменты острого конфликта с Москвой.
Например, в универсале 1660-х годов, в котором Брюховецкий оправдывал свой переход к Дорошенко, было сказано: «Взяв Бога на помощь, около своих неприятелей до московых, се есть москалей, болши дружбы с ними не имеючи…чтобы мы о таком московском и ляцком нам и Украине неприбылном намерении ведаючи, уготованное пагубы ожидати, а самих себя и весь народ украинский до ведомого упадку о себе не радеючи приводити имел и» (АЮЗР. Т.7. С.39-40).
В общем, во второй половине XVII столетия фиксируется первая попытка некоторых представителей «иностранно-ориентированных» элит отделить «украинцев» от «москалей» по этно-территориальному признаку. Как мы знаем, попытка оказалась неудачной. Народные массы совершенно не вдохновились идеей вернуться под власть польских угнетателей. Не говоря уже о турецком господстве, которое пытался установить гетман Дорошенко. В итоге, левобережные гетманы надолго (вплоть до мазепинской измены) признали власть Москвы. А больше всех натворивший «профессиональный предатель» Дорошенко сдался московскому царю (как самому большому гуманисту во всей этой истории) и отправился в почетную ссылку.
Итого, если смотреть по самоназванию, языку, культуре, ориентации масс, то можно с уверенностью говорить, что в XVII веке отдельного украинского этноса еще не существовало. Были лишь первые и провальные попытки его сконструировать и придумать для него новое имя, по одному из популярных региональных ойконимов («украина» - «украинский народ»).
А что же тогда существовало? Русский этнос. Который вполне можно поделить на южно-русский и северно-русский субэтносы. Но не более того.
Как мы знаем, дальнейшее развитие южно-русского субэтноса проходило в условиях постоянной раздробленности на несколько государств. Естественно, что после событий XVII века Речь Посполитая каленым железом выжигала всякую «русскость». Естественно, что Российская Империя довольно грубо затыкала любое слишком сильное выпячивание субэтнических и местечковых особенностей. Все это накладывало определенный отпечаток на дальнейшие судьбы Южной Руси...
Затем в Европе наступило время активного формирования наций. Пошел бурный рост социального и этнического самосознания. Революции, республики, национально-освободительные движения… Мир становился всё больше похож на современный. Естественно, на общей волне начал появляться и малороссийский национализм. Поначалу милый и миролюбивый, преимущественно культурно-языкового толка. Но в конце XIX века понемногу начали развиваться уже и политико-сепаратистские идеи (поначалу в зарубежной Галиции, а затем и на территории Российской Империи). Соответственно, все чаще термин «украинец» стал попадаться в потоке привычного «русский»/«малороссиянин». Надо же националистическому публицисту как-то подчернуть свои отличия от крайне близкого собрата.
А потом наступил великий и страшный двадцатый век. И понеслось...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как уже было сказано выше, не существует стопроцентных и общепризнанных критериев, позволяющих четко отделить субэтнос в составе одного большого народа - от полностью самостоятельного этноса. Народы дробятся и сливаются постепенно, на протяжени длительного времени. Этот процесс можно описать лишь в форме некого , на одном краю которого будет явное отсутствие отдельного этноса, а на другом - его очевидное существование. А всё, что посередине - медленно изменяющееся промежуточное состояние.
Сейчас, в начале XXI века, отдельный украинский этнос очевидно существует. И безусловно составляет более половины от оставшегося населения страны-Украины. А вот в XVII столетии - его ещё точно не существовало. И невозможно назвать день, в который этот новый этнос «появился». Процесс постепенный, с сотнями влияющих факторов, с небольшими ускорениями и замедлениями... Важно, что сейчас он уже есть, и этот факт никак не отменить.
Если же говорить только об этнониме «украинец», то здесь все намного проще. Вторая половина XVII века - первое фиксируемое использование на письме. XIX век - набор популярности. Первая половина XX - окончательная победа «украинца» над «русином» и «малороссом».
Но проблема вовсе не в названии... Ведь среднестатистический украинец даже полувековой давности тронулся бы умом, если бы увидел, как его внуки прыгают на майдане под вопли «кто не скачет, тот москаль». Вне зависимости от актуальных самоназваний и языковых реформ, русские, украинцы и белорусы - это самые близкие славянские народы , которые еще совсем недавно были одним этносом. Плюс родственные связи. И, по большей части, общая религия и культура. Плюс единая инфраструктура. Плюс привычные и удобные экономические отношения. Да что там говорить, между крайней русской деревней и крайним украинским селом еще двадцать лет тому назад не было никакой границы, кроме искусственной политической.
Всё, что мы сейчас наблюдаем на Украине - это лишь продолжение того курса, который пыталась проложить прозападная элита второй половины XVII столетия. Однако тексты гетманских универсалов: «мы - украинцы, а москали нам чужие» - не смогли изменить массовое сознание. Современные же средства влияния на массы обладают несравнимо большей силой. И в итоге, народ, который три века тому назад был русским народом, а полвека назад - братским народом, теперь выглядит едва ли не главнейшим врагом.
То, что произошло - уже произошло. Мы не в силах изменить историю. И лично у меня вызывают недоумение (если не сказать - «презрение») все те, кто копаются в истории с чисто политической мотивацией - в поисках «отсутствия украинцев», или «древности украинской нации».
Но ещё большее недоумение вызывают у меня сограждане, которые наслаждаются постоянными издевками над страшной украинской катастрофой. Сограждане, которые своими ругательствами и хохмами ровняют под одну гребенку решительно всех: и прозападные элиты, и группировки радикальных националистов, и несчастный обманутый народ, оказавшийся под их властью. «Укрофашисты! Тупые хохлы!» - несётся абсолютно по каждому адресу, буквально из каждого обсуждения в интернете. И это вместо восстановления доверия и упрочнения связей! Поистине, если бы в XVII веке мы действовали бы аналогичным образом, то потеряли бы своих южных собратьев уже тогда...
Мы не в силах изменить историю.
Но мы можем изменить будущее.
В договоре двух рязанских князей 1496 г. названы «наши села в Мордве на Цне и на Украине». В отношении московско-крымской границы с конца XV в. также говорилось: «Украина», «Наши украины», «наши украинные места». В 1571 г. была составлена «Роспись сторожам из украиных городов от польския украины по Сосне, по Дону, по Мече и по иным речкам». Наряду с «татарскими украинами» существовали также «казанская украина» и «немецкая украина».
Документы конца XVI в. сообщают об «украинской службе» московских служилых людей: «А украинским воеводам всем во всех украинских городех государь велел стоять по своим местом по прежней росписи и в сход им быть по прежней росписи по полком; а как будет приход воинских людей на государевы украины, и государь велел быти в передовом в украинском полку».
В российском законодательстве XVII в. часто упоминаются «Украйна», «Украйные городы», «Государевы Украйны», «Наши Украйны», «Украйные/Украинские городы дикого поля», «Украйнские городы», говорится о пребывании воинских людей «на Государевой службе на Украйне».
Понятие это — крайне широкое: «…в Сибирь и в Астрахань и в иные дальние Украинные городы». Однако в Московском государстве с рубежа XV-XVI вв. существовала и Украйна в узком смысле слова — окская Украйна («Украина за Окой», «крымская украина»). В российском законодательстве XVI-XVII вв. неоднократно приводится список городов такой Украйны: Тула, Кашира, Крапивна, Алексин, Серпухов, Торуса, Одоев. Наряду с ней существовала и Слободская Украйна Московского государства.
В конце XVI — I половине XVII в. словом «Украина» в узком смысле слова также стали обозначать земли Среднего Поднепровья — центральные области современной Украины. В польских источниках (королевских и гетманских универсалах) упоминаются «замки и места наши Украйные», «места и местечки Украинные», «Украина Киевская». В российском законодательстве XVII в. фигурирует «Украйна Малороссийская», «Украйна, которая зовется Малою Россией», правобережье Днепра именовалось «Польской Украйной». Малороссия и Слободская Украйна в российском законодательстве четко разделялись: «Малороссийских городов жители приезжают в Московское государство и в Украинные городы…»
2. Как именовали жителей пограничных украин?
В Ипатьевской летописи под 6776 (1268) г. упоминаются жители польского пограничья — «Ляхове оукраиняне» («…и зане весть бяхоуть подали им Ляхове оукраиняне»). В русско-литовских договорах и посольских документах середины XV — I трети XVI вв. называются «вкраинъные люди», «Украиные наши люди», «украинные слуги», «украинные люди», «украинники», т.е. жители Смоленска, Любутска, Мценска.
В польских документах с конца XVI в. значатся «старосты наши Украйные», «паны воеводы и старосты Украинные», «люди Украинные», «обыватели Украинные», «Козаки Украинные», «Украинные сенаторы». В таком именовании не было никакого этнического оттенка. В документах также упоминаются «Украинские ратные люди» и «Украинные места» Крымского ханства.
Жители Руси по-прежнему именовали себя русскими, так же их именовали и иноплеменники. В польских и русских источниках того же времени называются «церкви Русские» в Луцке, «Духовенство Руское» и «релия [религия, вера] Руская», а также «народ наш Руский» (тут же — «обыватели тутейшие Украинные»), «Русин», «Люди Рускiе», «Руские люди». В тексте Гадячского договора Выговского с Польшей говорится о населении Украины как о «народе Руском» и «россиянах». Подданные Московского государства именовались так же: «Руские люди», «твои великого государя ратные люди, Руские и Черкасы».
3. Где и как впервые стало употребляться слово «украинцы»?
В Московском государстве «украинцами» изначально называли воинских людей (пограничников), несших службу на окской Украйне — в Верхнем и Среднем Поочье — против крымцев. В марте 1648 г. московский думный дьяк Иван Гавренёв написал в Разрядный приказ записку о приготовлении к докладу ряда дел, в которой, в частности, под шестым пунктом было кратко сказано: «Украинцев, кто зачем живет, не держать и их отпустить». Слово «украинцы» думный дьяк никак не пояснял; очевидно, в Москве оно было на слуху и в пояснении не нуждалось. Что оно означало, становится ясно из последующих документов.
Весной 1648 г. в связи со слухами о грядущем нападении крымцев на московские границы был объявлен сбор воинских людей украинных городов — Тулы, Каширы, Козлова, Тарусы, Белева, Брянска, Карачева, Мценска. В наказе воеводам Буйносову-Ростовскому и Вельяминову от 8 мая, составленном по докладу дьяка Гавренёва, в частности, было сказано: «…в те города воеводам отписать же, чтоб воеводы детей боярских и дворян и всяких служилых людей на государеву службу выслали к ним тотчас». На службе Московского государства в 1648 г. уже состояли малороссийские казаки, но они именовались не «украинцами», а «черкасами» (о них также говорится в записке Гавренёва).
Употребление слова «украинцы» в Московском государстве не позднее II половины XVI в. видно из того, что в рязанских платежных книгах 1594-1597 гг. упоминаются Украинцовы — дворяне Каменского стана Пронского уезда. В грамоте 1607 г. упоминается служилый человек Григорий Иванов сын Украинцов, получивший от царя Василия Шуйского поместье в Ряжском уезде (современная Рязанская область).
Хорошо известен также думный дьяк Е.И.Украинцев (правильнее: Украинцов; 1641-1708), подписавший в 1700 г. Константинопольский мирный договор России с Османской империей. В 1694 г. Емельян Украинцов составил для Разрядного приказа родословную рода Украинцовых, в соответствии с которой основателем фамилии был рязанский дворянин середины XVI в. Фёдор Андреев сын Лукин по прозвищу Украинец; его отец был «испомещен на Рязани», то есть несколько восточнее вышеупомянутых городов окской Украйны, в результате чего и могло возникнуть отличительное прозвище «Украинец», а затем и фамилия «Украинцовы». Скорее всего, Федор Украинец не был личностью мифологической: именно его внуки упоминались в книгах 1594-1597 гг., а правнук — в грамоте 1607 г.
Сама окская Украйна формировалась еще для обороны от ордынцев и приобрела особое значение с начала XVI в. в связи с частыми набегами крымцев. В 1492 г. «приходили тотаровя на украину на олексинские места». «Воеводы украинные и люди», успешно отразившие крымский набег «на великого князя украйну на тульские места», упоминаются уже в грамоте 1517 г. Против крымцев в 1507-1531 гг. в Туле, Кашире, Зарайске, Коломне были возведены крепости, размещены постоянные гарнизоны, украинным дворянам раздавались поместья. В 1541-1542 гг. активные боевые действия развернулись восточнее — под Пронском (на Рязанщине), что могло привести к переводу туда части украинных дворян.
Во II половине XVII в. служилые люди окской Украйны — «Украинцы дети боярские» и «Украинцы дворяне» — упоминаются в российском законодательстве весьма часто. В Повести об Азовском сидении «украинцы» упоминаются в том же смысле («ево государевы люди украиньцы», «воеводы государевы люди украинцы», «ево государевы люди руские украинцы»). В разрядной книге, переписанной во II половине XVII в., значилось:
«А пришед царь в Крым перед ним в другой четверг по велице дни, а возился на Тонких водах, а под украинцов пустил мурз дву или трех с малыми людьми языков добывали и про царя и великого князя проведывали». Жителей Малороссии «украинцами» не называли. Например, в Двинской летописи под 1679 г. фигурируют «Яким малороссиянин да Константин украинец».
По мере продвижения на юг российской границы слово «украинцы» с Поочья распространяется и на пограничных служилых людей Слободской Украйны. В 1723 г. Петр Великий упоминает «Украинцов Азовской и Киевской губерний» — украинных служилых людей, в том числе и со Слободской Украйны. При этом он четко отличает их от «Малороссийского народа». В 1731 г. на Слобожанщине стала создаваться Украинская линия, защищавшая российские границы от крымцев.
Анонимный автор «Записки о том, сколько я памятую о Крымских и Татарских походах», участник похода 1736 г. против крымцев, писал о том, как татары сталкивались с «нашими легкими войсками (Запорожцами и Украинцами)». При Елизавете Петровне из «Украинцов» формировались полки Слободской ландмилиции. В 1765 г. здесь была учреждена Слободская Украинская губерния (так именовалась Харьковская губерния в 1765-1780 и 1797-1835 гг.). В 1816-1819 гг. при Харьковском университете издавался весьма популярный «Украинский вестник».
4. Когда и в каком смысле слово «украинцы» впервые стало употребляться в Малороссии?
В I половине — середине XVII в. слово «украинцы» (Ukraincow) употребляли поляки — так обозначались польские шляхтичи на Украине. М. Грушевский приводит цитаты из 2 донесений коронного гетмана Н. Потоцкого от июля 1651 г. в переводе с польского на современный украинский язык, в которых гетман употребляет термин «панове українці» для обозначения польских помещиков Украины.
Поляки никогда не распространяли его на русское население Украины. Среди крестьян с. Снятынка и Старое село (ныне — Львовская область) в польском документе 1644 г. упоминается некто с личным именем «Украинец» (Ukrainiec), а также «зять Украинца» (Ukraincow ziec). Происхождение такого имени не вполне понятно, но очевидно, что остальное население «украинцами», таким образом, не были. С середины XVII в. этот термин из польских документов пропадает.
Во II половине XVII в. московские подданные изредка начинают употреблять слово «украинцы» в отношении малороссийского казачества. Московские послы А. Прончищев и А. Иванов, отправленные в Варшаву в 1652 г., отмечали в донесении, что в польской столице они встретили шестерых посланцев гетмана Б. Хмельницкого, среди которых был «Ондрей Лисичинский з Волыня, украинец, а ныне живет в Богуславе». Остальные представители Хмельницкого были уроженцами центральной или левобережной Украины. Примечательно, что среди всех послов «украинцем» был назван лишь один Лисичинский; таким образом, Прончищев и Иванов имели в виду, что Лисичинский являлся бывшим польским шляхтичем, т.е. пользовались польской терминологией.
Хорватский выходец Ю. Крижанич в своем труде, написанном в тобольской ссылке в 1663-1666 гг. (было открыто и опубликовано лишь в 1859 г.), дважды употребляет слово «украинцы» как синоним слова «черкасы». Свой труд, позднее получивший название «Политика», Крижанич писал латиницей на искусственном эклектическом языке — смеси церковнославянского, простонародного русского и литературного хорватского. Слово «украинцы» Крижанич мог заимствовать из русского языка или самостоятельно сконструировать: он родился в Бихаче неподалеку от Крайны, где проживали краинцы (т.е. хорутане, или словенцы).
С последней трети XVII в. слово «украинцы» в отношении как казаков, так и слободских украинцев появляется и в отошедшей к Русскому государству части Малороссии — в промосковских кругах казачьей старшины и духовенства. Наиболее ярким документом в данном отношении следует считать «Пересторогу Украины» (1669 г.) — публицистический трактат, написанный, скорее всего, наказным киевским полковником В. Дворецким.
«Украинцами» автор именует казаков Правобережной Украины, которым и адресовано послание (в качестве синонимов употребляются также «козаки», «панове козаки», «войска козацкие», «народ украинский»).
В отношении всего малороссийского населения применяются понятия «народ рус(с)кий», «хртiяне русъкие», «русь» (ср. «москва и русь»; иногда понятия «Русь» и «русы» распространяется и на Московское государство). Автор текста демонстрирует хорошее знание ситуации внутри Российского государства. «Пересторога» была обнаружена в конце XIX в. в составе рукописного сборника Дворецких; сторонник пророссийской ориентации В. Дворецкий неоднократно бывал в Москве и получил там дворянство, именно в 1669 г. он бежал из-под ареста у гетмана Дорошенко, прибыл в российскую столицу, где имел аудиенцию у царя, и возвратился в Киев с жалованной грамотой. «Пересторога» вполне могла быть написана в Москве, стиль самого документа схож с расспросными речами Дворецкого, собственноручно написанными им в российской столице.
Единожды слово «украинцы» (в значении казаков) употреблено в «Кроинике о земле Польской» (1673 г.) игумена Киево-Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия Софоновича, который был знаком с «Пересторогой». В письме архимандрита Новгорода-Северского Спасского монастыря Михаила Лежайского боярину А. Матвееву в 1675 г. сказано: «Не ведаю, за что порубежные воеводы наших Украинцов недавно изменниками зовут и некакую измену слышат, которую мы не видим; а если бы что было, я сам первой известил бы днем и ночью свету великому государю; изволь предварить, чтобы воеводы в таких мерах были опасны и таких вестей ненадобных не начинали и малороссийских войск не озлобляли; опасно, чтобы от малой искры большой огонь не запылал». Вполне очевидно, что архимандрит употребляет понятие, хорошо известное в Москве, и имеет в виду пограничных воинских людей (казаков) Украины.
В стихах малороссийского поэта Климентия Зиновьева, писавшего во времена Петра и Мазепы, единственный раз были упомянут «Украинец породы Малороссийской» (в собирательном смысле), то есть вводилось уточнение, о каких конкретно слободских «украинцах» шла в данном случае речь. Летопись С.В. Величко (составлена между 1720 и 1728 гг.) включает документ сомнительного происхождения, датируемый якобы 1662 г. — письмо запорожцев Ю. Хмельницкому. В документе содержатся следующие фразы:
«Не забудь к тому же и того, что мы, войско низовое запорожское, скоро поднимемся на тебя, а вместе с нами встанут и все обабочные украинцы, наша братия, и премногие другие пожелают отомстить тебе за обиды и разорения. В какой час и с какой стороны налетит на тебя вихорь и подхватит и унесет тебя из Чигирина, ты и сам не узнаешь, а поляки и татары далеко будут от твоей обороны».
«Украинцами» названы казаки обоих берегов Днепра. Население Малороссии в целом Величко именовал «народом козако-руським». В Лизогубовской летописи (по В.С. Иконникову — 1742 г.) были упомянуты «поднестряне и забужане и иные украинцы»; таким образом, «украинцами» здесь именовались казаки — воинские люди различных окраин Малороссии.
Выходец из известного малороссийского рода Я.М. Маркович (1776-1804) в своих «Записках о Малороссии, ее жителях и произведениях» (СПб., 1798) писал, что территория «между реками Остром, Супоем, Днепром и Ворсклой» (т.е. Полтавщина и юг Черниговщины) «известна под именами Украины, Степи и Полей, отчего и тамошних жителей называют Украинцами, Степовиками и Полевиками».
Маркович также называл их «степными Малороссиянами» и полагал, что они произошли от русских или половцев, которые приняли казачий образ жизни; их потомков польский король Стефан Баторий расселил против крымских татар «при обоих берегах Днепра». «От сих Козаков произошли и Украинцы, составлявшие прежде Малороссийское войско: остатки оного суть нынешние Козаки; но они уже не воины, а сельские жители», — отмечал Маркович. Он также сообщал, что эти «украинцы», хотя и стали расселяться по Екатеринославской и Новороссийской губерниям, тем не менее составляли особое сословие и не смешивались с малороссиянами.
5. Когда «украинцами» начали называть всё население Украины-Малороссии?
Выдающийся военный инженер генерал-майор А.И. Ригельман (1720-1789) — обрусевший немец, служивший в 1745-1749 гг. в Малороссии и на Слободской Украйне — выйдя в отставку и на склоне лет поселившись под Черниговом, написал «Летописное повествование о Малой России и ее народе и козаках вообще» (1785-1786). Как уже было сказано, на Черниговщине жили казаки, в отношении которых использовалось именование «украинцев». Ригельман впервые распространил именование «украинцев» на население всей Украины-Малороссии.
Понятия «украинцы» и «малороссияне», а также «Украина» и «Малороссия» использовались им как тождественные. Рукопись Ригельмана была хорошо известна историкам и привлекалась к исследованиям (в частности, Д.Н. Бантыш-Каменским в его «Истории Малой России»), однако никто из малороссийских историков — современников Ригельмана (П. Симоновский, С. Лукомский и др.) слово «украинцы» в таком значении не употреблял.
Польский граф-эмигрант, впоследствии российский чиновник, Ян Потоцкий (1761-1815) издал в 1795 г. в Париже на французском языке хрестоматию отрывков из античных и раннесредневековых писателей под названием «Историко-географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах». Во введении он привел список славянских народов, среди которых фигурировали «украинцы» или «малороссы» — отдельный от «русских» славянский народ, в древности разделявшийся на 4 племени: полян, древлян, тиверцев и северян.
Потоцкий впервые (эпизодически) использовал слово «украинцы» как этноним. Интересно отметить, что оно фигурирует всего 3 раза, но сразу в двух формах написания (les Uckrainiens, les Ukrainiens). По мнению польского графа, русский народ происходил от словен новгородских, а кривичи, дреговичи и бужане влились в состав украинского, русского и отчасти польского народов. «Племена Галича и Владимира» (Галиции и Волыни) производились Потоцким от сарматов. Более к украинской теме автор не возвращался, а сама концепция ни в других трудах Потоцкого, ни у его современников развития не получила.
Однако почины Ригельмана и Потоцкого восприняты не были. Слово «украинцы» в литературных и политических произведениях до середины XIX в. продолжало употребляться в прежних значениях. Харьковский писатель И.И. Квитка, одесский историк А. Скальковский, а также А.С. Пушкин (вероятно, вслед за Марковичем и Квиткой) именовали «украинцами» малороссийских казаков.
В драме «Борис Годунов» (1825) Г. Отрепьев говорит о себе: «И наконец из келии бежал / К украинцам, в их буйные курени, / Владеть конем и саблей научился…» (сцена «Ночь. Сад. Фонтан»). Отсюда видно, что в русском варианте слово изначально имело ударение на второй слог (укрАинец), в то время как в польском (по правилам польского ударения) — на предпоследний (украИнец).
Использовалось и прежнее петровское значение слова. Декабрист П.И. Пестель (1792-1826) в своей «Русской Правде» делил «народ русской» на пять «оттенков», различаемых, по его мнению, лишь «образом своего управления» (т.е. административным устройством): «россиян», «белорусцев», «русснаков», «малороссиян» и «украинцев». «Украинцы», как отмечал Пестель, населяют Харьковскую и Курскую губернию.
Харьковский драматург Г.Ф. Квитка (Основьяненко) (1778-1843), племянник И.И. Квитки, в небольшом очерке «Украинцы» (1841) писал: «Народы, населившие нынешнюю Харьковскую губернию, большею частью были украинцы и имели с малороссиянами один язык и одни обычаи, но со времени своего здесь поселения значительно отклонились от них до заметной разности…»
Расширительная трактовка использовалась достаточно случайно. К.Ф. Рылеев в набросках своей поэмы «Наливайко» (1824-1825) писал: «…Поляк, еврей и униат // Беспечно, буйственно пируют, // Все радостью оживлены; // Одни украинцы тоскуют…». Этот отрывок («Весна») был впервые опубликован только в 1888 г. В 1834 г. молодой ученый-ботаник М.А. Максимович издал в Москве «Украинские народные песни», в комментариях к которым писал:
«Украинцы или Малороссияне составляют восточную половину Южных или Черноморских Руссов, имевшую своим средоточием богоспасаемый град Киев». Однако позднее, принявшись за изучение истории и культуры Малороссии, Максимович сузил понятие «украинцы»: по его мнению, так именовались потомки полян — казаки и жители Среднего Поднепровья. Максимович не считал «украинцев» особым этносом.
6. Когда под «украинцами» стали понимать отдельный славянский народ (этнос)?
На рубеже 1845-1846 гг. в Киеве по инициативе молодого профессора Университета св. Владимира Н.И. Костомарова (ученика Максимовича) возникло «Кирилло-Мефодиевское братство», поставившее перед собой задачу борьбы за создание славянской федерации, куда должна была войти и свободная Украина. В Уставе братства Костомаров написал: «Принимаем, что при соединении каждое славянское племя должно иметь свою самостоятельность, а такими племенами признаем: южно-руссов, северно-руссов с белоруссами, поляков, чехов с [сло]венцами, лужичан, иллиро-сербов с хурутанами и болгар».
Таким образом, автор Устава использовал искусственное слово «южно-руссы», противопоставленное им «северно-руссам с белоруссами». Сторонник Костомарова Василий Белозерский написал пояснительную записку к Уставу, в которой содержалась следующая фраза: «Ни одно из славянских племен не обязано в той мере стремиться к самобытности и возбуждать остальных братьев, как мы, Украинцы». Именно с этого документа можно вести историю употребления слова «украинцы» в этническом смысле.
Белозерский, черниговский уроженец и преподаватель истории, не мог не знать рукопись Ригельмана, хранившуюся у его сына, черниговского поветового маршала А.А. Ригельмана, и активно использовавшуюся историками. Его брат Н.А. Ригельман (чиновник канцелярии киевского генерал-губернатора, сотрудник Временной комиссии для разбора древних актов) дружил с членами «Кирилло-Мефодиевского братства». В 1847 г. рукопись была напечатана в Москве О.М. Бодянским — еще одним их хорошим знакомым.
После появления записки Белозерского Костомаров написал свою прокламацию «Братья Украинцы», в которой говорилось следующее: «…Мы принимаем, что все славяне должны между собою соединиться. Но так, чтоб каждый народ составлял особенную Речь Посполитую и управлялся не слитно с другими; так, чтоб каждый народ имел свой язык, свою литературу, свое общественное устройство. Такими народами признаем: Великороссиян, Украинцев, Поляков, Чехов, Лужичан, Хорутан, Иллиро-сербов и Болгар.
Вот братья Украинцы, жители Украины обоих сторон Днепра, мы даем вам это размышление; прочитайте со вниманием и пусть каждый думает, как достигнуть этого, и как бы лучше сделать…». Оборот «обе стороны Днепра» часто употреблялся и в труде Ригельмана, вдохновившем Белозерского и Костомарова.
Интересна также эволюция употребления слова «украинцы» у другого участника «Братства» — П.А. Кулиша. В 1845 г. Кулиш (в тогдашнем написании: Кулеш) приступил к публикации в журнале «Современник» своего романа «Черная рада». В первоначальной версии (на русском языке) упоминались «Малороссийский народ», «Малороссияне», «Южно-Русский народ», «Украинский народ», присущий им «дух Русский», а также указывалось, что жители Украины — «Русские». «Украинцами» в романе, как повелось с конца XVII — XVIII вв., именовались малороссийские казаки.
Это слово также встречалось и в более ранних произведениях Кулиша. Например, в повести «Огненный змей» содержалась следующая фраза: «Народная песня для Украинца имеет особенный смысл». Повествование было связано с местечком Воронеж близ Глухова (родиной самого Кулиша) — на границе с Слобожанщиной и недалеко от мест, где по Марковичу селились потомки казаков. Важно отметить, что в другом труде Кулишом восхвалялись именно «козацкие песни».
Представления Кулиша, таким образом, были близки взглядам Максимовича. Однако именно с 1846 г. Кулиш наполняет слово «украинцы» иным смыслом. С февраля этого года (то есть одновременно или сразу после появления записки Белозерского) он начал печатать в петербургском журнале «Звездочка» свою «Повесть об украинском народе». В ней фигурировали «народ Южнорусский, или Малороссийский» и «Южноруссы, или Украинцы». Автор отмечал, что этот особый славянский народ, проживающий в России и Австрии, и от «севернорусских» отличается «языком, одеждою, обычаями и нравами», а история его начиналась еще с князя Аскольда.
Интересно, что в последнем абзаце своего труда Кулиш все-таки отметил, что «козаки-поселяне, потомки городовых козаков отличаются от прочих Украинцев чистотою народного типа». Однако употребление слова «украинцы» в этническом смысле в середине XIX в. было случайным и столь же искусственным, как и понятия «южноруссы». Оба эти понятия в равной степени не считались самоназваниями.
В целом слово «украинцы» как этноним широкого хождения в это время не получило. Примечательно, что один из наиболее радикально настроенных участников «Братства» Т.Г. Шевченко никогда словом «украинцы» не пользовался. С 1850-х гг. Кулиш употреблял его в своих исторических работах наряду с «малоруссами», «южными русичами», «польскими русичами». При этом он отказался от представления «украинцев» как этноса и писал так: «Северный и Южный Русский народ есть одно и то же племя». В частной переписке «украинцы» четко отделялись им от «галичан».
Пересмотрев свои прежние взгляды, Костомаров в 1874 г. писал: «В народной речи слово «украинец» не употреблялось и не употребляется в смысле народа; оно значит только обитателя края: будь он поляк, иудей — все равно: он украинец, если живет в Украйне; все равно, как, напр., казанец или саратовец значит жителя Казани или Саратова». Касаясь исторической традиции словоупотребления, историк, кроме того, отмечал: «Украина значила вообще всякую окраину.
Ни в Малороссии, ни в Великороссии это слово не имело этнографического смысла, а имело только географический». Филолог М. Левченко на основании собственных этнографических изысканий и в соответствии с мнением Максимовича указывал, что «украинцы — жители Киевской губернии, которая называется Украиною». По его словам, они были частью «южноруссов» или «малоруссов», которых правильнее было бы называть «русинами».
Также сохранялось представление конца XVII — XVIII вв. о казацкой этимологии слова «украинцы». В стихотворении П. Чубинского (1862), положенном в основу современного гимна Украины, говорилось: «Ще не вмерли в Україні ні слава, ні воля, / Ще нам, браття українці, усміхнеться доля! І покажем, що ми, браття, козацького роду».
Несколько позднее в журнале «Киевская старина» было опубликовано стихотворение неизвестного автора «Ответ малороссийских козаков украинским слобожанам [Сатира на слобожан]«, в котором для обозначения казаков фигурировало слово «украинцы». Текст стихотворения якобы был найден в глуховском архиве Малороссийской коллегии, он не имел датировки, но был связан с событиями 1638 г. и представлялся как достаточно древний.
Однако оригинал текста «Ответа» неизвестен, а его стиль позволяет судить, что на самом деле произведение было создано незадолго до публикации. Стоит отметить, что Костомаров, в частности, считал присутствие слова «украинцы» в изданных текстах старых малороссийских песен одним из признаков подложности.
Историк С.М. Соловьев еще в 1859-1861 гг. использовал слово «украинцы» для обозначения жителей различных российских окраин — как сибирских, так и днепровских. Гр. А.К. Толстой в своей сатирической «Русской истории от Гостомысла до Тимашева» (1868) написал о Екатерине II, распространившей крепостное право на Малороссию: «…И тотчас прикрепила / Украинцев к земле». В отличие от подобного словоупотребления, радикальный публицист В. Кельсиев пользовался этим понятием для обозначения галичан-украинофилов.
На рубеже XIX-XX вв. слово «украинцы» обычно использовалось не в этническом, а в географическом смысле (вслед за Ригельманом и поздним Костомаровым), обозначая население Украины. В географическом значении понятие «украинцы» стало активно употребляться лишь в работах общественного деятеля М.П. Драгоманова (1841-1895), публиковавшихся с 1880-х гг. Сперва Драгоманов различал «украинцев» («российских украинцев», «украинцев-россиян») и «галицко-руський народ» («галичан», «русинов»), далее объединил их в «русинов-украинцев». Предками «украинцев» Драгоманов считал полян.
Как бы то ни было, в границы «Украинской земли» им включались территории Малороссии, Новороссии (без Крыма), Донской и Кубанской областей, Полесья, Галиции и Подкарпатья. Племянница Драгоманова поэтесса Л. Косач-Квитка (1871-1913; псевдоним: Леся Украинка) также различала «украинцев» и «галичан» («галицких русинов»), но считала их одним народом.
Интересно, что собственное переложение на немецкий язык гамлетовского монолога «To be or not to be?..» (1899) Леся Украинка подписала так: «Aus dem Kleinrussischen von L. Ukrainska» (дословно: «От малороссиянки Л. Украинской»). Иными словами, свой псевдоним Л. Косач-Квитка понимала не в этническом, а в географическом смысле (жительница Украины). И. Франко, писавший о едином «украинско-руськом народе», называл себя «русином».
В период Первой мировой войны российское военное начальство различало «русинов» (галичан) и «украинцев», понимая под последними военнослужащих Легиона украинских сечевых стрельцов (УСС): «Кременецким полком в районе Макувки взяты 2 русин из батальона Долара. Они показали, что на той же высоте находятся две роты украинцов Сечевиков, у которых некоторые офицерские должности заняты женщинами».
7. Когда началось активное употребление слова «украинцы» в современном этническом значении?
Профессор Лембергского (Львовского) университета (в 1894-1914 гг.), впоследствии председатель Украинской Центральной Рады и советский академик М.С. Грушевский (1866-1934) в своей «Истории Украины-Руси» (10 томов, издавались в 1898-1937 гг.) попытался использовать слово «украинцы» в этническом значении. Грушевский активно вводил понятия «украинские племена» и «украинский народ» в историографию Древней Руси и догосударственного периода.
Вместе с тем в его «Истории» слово «украинцы» («украинец») употребляется применительно к событиям до XVII в. весьма редко. При этом очень часто упоминаются термины «руський» и «русин», синонимом которых у Грушевского и выступает понятие «украинец». В своей политической деятельности Грушевский и его единомышленники начали активное использование этого слова в еженедельнике «Украинский вестник» (выходил в 1906 г. в Петербурге) и журнале «Украинская жизнь» (выходил в 1912-1917 гг. в Москве). Только в начале ХХ в. начинается противопоставление понятий «украинец» и «малоросс».
Лишь после победы Февральской революции 1917 г. в России слово «украинцы» постепенно стало приобретать повсеместное хождение. В официальных документах оно по-прежнему использовалось редко — в универсалах «Центральной Рады» оно фигурирует лишь дважды, причем используется произвольно, по мере изменения политической конъюнктуры. Во II Универсале (3 июля 1917 г.) «украинцы» понимаются в географическом смысле: «Громадяне землі Української.
Що торкається комплектовання військових частей, то для сього Центральна Рада матиме своїх представників при кабінеті Військового Міністра, при Генеральнім Штабі і Верховному Головнокомандуючому, які будуть брати участь в справах комплектування окремих частин виключно українцями, поскільки таке комплектування, по опреділенню Військового Міністра, буде являтись з технічного боку можливим без порушення боєспособности армії». III Универсал (7 ноября 1917 г.), вышедший уже после захвата власти в Петрограде большевиками, придавал слову «украинцы» этническое значение: «Народе український і всі народи України!
До території Народньої Української Республіки належать землі, заселені у більшости Українцями: Київщина, Поділя, Волинь, Чернігівщина, Полтавщина, Харківщина, Катеринославщина, Херсонщина, Таврія (без Криму)».
В этническом смысле и как самоназвание слово «украинцы» на официальном уровне окончательно укоренилось лишь с созданием УССР. В Галиции это произошло только после вхождения ее территории в состав СССР/УССР в 1939 г., в Закарпатье — в 1945 г.
Итак:
1. Изначально (с XVI в.) «украинцами» именовались пограничные служилые люди Московского государства, несшие службу по Оке против крымцев.
2. С второй половины XVII в. под российским влиянием понятие «украинцы» распространилось на слобожан и малороссийских казаков. С этого времени его постепенно стали употреблять и в самой Малороссии.
3. К концу XVIII в. относятся первые попытки русских и польских литераторов употреблять слово «украинцы» в отношении всего малороссийского населения.
4. Использование слова «украинцы» в этническом смысле (для обозначения отдельного славянского этноса) началось с середины XIX в. в кругах российской радикальной интеллигенции.
5. «Украинцы» как самоназвание укоренилось только в советское время.
Таким образом, возникнув не позднее XVI в. и постепенно распространяясь от Москвы до Закарпатья, слово «украинцы» полностью поменяло свой смысл: изначально означая пограничных служилых людей Московского государства, оно, в конечном счете, приобрело значение отдельного славянского этноса.
Большой Антирусский Проект Запада по созданию отдельного украинского народа и государства имеет две основополагающие части. Это создание фальшивой истории несуществующей украинской нации и наделение ее собственным, отличным от исторически присущего русского, языком.
Давайте посмотрим, как и кем был рожден миф о существовании украинской нации и к каким изощрениям в отношении собственного прошлого им для этого пришлось прибегнуть.
Зададимся вопросом: когда и как вообще впервые появились такие понятия - «Украина» и «украинец»? Как и где «ковалась» новая «украинская нация»?
Привлечем для нашего анализа исторические факты.
Рассмотрение исторических фактов приведет нас, как мы увидим ниже, к очень любопытным выводам и позволит понять характер сегодняшних отношений России и Украины, а также спрогнозировать их дальнейшее развитие.
Вначале обратимся к древней истории Руси эпохи 9-13 веков.
Общеизвестные летописные источники по истории 9-13 веков, т.е. в течение 5 столетий в качестве этнонимов для названия населения Руси используют ряд терминов: «Русь», « русский род», «русские», «русы», «россы», «русский н арод». Но в основе всех их лежат два ключевых слова - «Русь» и «русский». Именно так самоопределяли себя жители Руси в то далекое от нас время. Не называли они себя «малороссами», «великороссами», «восточными славянами», «южнорусской народностью» или «северорусской», « россиянами», и уж тем более «украинцами». Все эти термины - изобретение нового времени и с научной точки зрения не имеют никакого права на внедрение задним числом в предшествующие эпохи. Поэтому в целях восстановления объективной картины прошлого мы должны раз и навсегда отвергнуть терминологические спекуляции на эту тему либерально-коммунистической и украинской историографии как псевдонаучные и антиисторические. В летописях встречается и термин «украина», но всегда в значении «граница», «приграничная область», «окраина». Топонима «Украина» в источниках древней Руси нет! Попытки «украинцев» задним числом его к ним прилепить являются заведомой подтасовкой и фальсификацией реальных исторических фактов. Т.е. ни в этническом, ни в культурном плане Древняя Русь ничего «украинского» в себе не содержала, тем более не существовало никакого упоминания об «украинцах» как неком этносе.
В это время появляются названия «Малая Русь» и «Белая Русь», а также «Великая Русь». Это деление территорий, а не русского народа на какие-то «этносы» с выделением «украинцев» и «белорусов», поддерживалось политическими событиями. С 14 по 18 столетия русский народ был разделен между двумя государствами: восточным Московским царством и западным, где правили поляки и литовцы. Именно для обозначения территорий, находящихся под властью Поляков и Литвы, и применялись названия «Малая Русь» и «Белая Русь». Ни в хрониках, ни в исторических документах той поры ни в одной строчке не упоминается ни «Украина», ни «украинцы», ни «Белоруссия», ни «белорусы».
Польско-литовская оккупация Малой и Белой Руси, населенных русскими, отразилась на русском языке, культуре и обычаях. Русский язык был в определенной степени полонизирован: в него попало достаточно много польских слов и он все больше начинает превращаться в «мову», начинает вытесняться русское образование. Высшие классы Малороссии начинают все чаще родниться с поляками, говорить по-польски, часть из них переходит в католическую веру, отдают своих детей в польские учебные заведения, «превращаются» в поляков, все больше переориентируются на Запад.
Однако во второй половине 16 столетия «ополячивание» славянорусского языка еще не зашло слишком далеко - «руська мова» и русский язык отличались очень мало. И в Киеве, и в Москве язык учили в это время по одному и тому же учебнику - «Грамматике» Мелетия Смотрицкого.
Т.е. ассимиляция «верхов» Малороссии не привела к ассимиляции «низов», хотя и здесь были понесены ощутимые потери, прежде всего в культурном отношении. Однако народ как целостный организм не утратил своей «русскости», сохранил православную веру, родной язык, отеческие традиции, что и предопределило национально-освободительную войну против Польши в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской Рады о воссоединении Малой и Великой Руси.
После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка, в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими « мовы» как явления искусственного и нежизнеспособного. Кстати, в самом Великом княжестве литовском до 1697 г. использовался русский язык в качестве официального государственного языка.
Расчлененный государственными границами русский народ не только сохранил сознание своего национального единства, но и подготовил духовные, материальные, военные предпосылки для ликвидации иноземного владычества над Малороссией и воссоединения нации в едином государстве. Русские - так по-прежнему самоопределял себя народ, проживающий на территории Малой Руси.
Не «украинцы», а русские в течение шести лет сражались с панской Польшей, покрыв себя немеркнущей славой. Не «украинцы», а русские отстаивали веру, свободу, право быть самими собой, а не подневольными польскими «хлопами». Сошлемся на Богдана Хмельницкого: в июне 1648 г., двигаясь на Львов, гетман отправляет универсал жителям города: «Прихожу к вам как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас из ляшской (польской) неволи».
А вот свидетельство другого современника, из противостоящего лагеря - польского гетмана Сапеги: «Против нас не шайка своевольников, а великая сила целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, местечек, городов, связанный узами веры и крови с казаками, грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица земли Речь Посполитую». Как видно, речь идет только о русском народе. Не за «самостийну Украину» велась борьба, а за воссоединение двух частей России, объединение русских в одном государстве.
Что же касается «украин» (т.е. окраин), то термин этот, как и ранее, применяется в источниках к самым разным территориям. В польских источниках 16 века нередко встречается слово «украина» (с ударением на втором слоге и с маленькой буквы), от которого два века спустя малороссийские самостийники и поведут свою фантастическую страну «Украину», населенную таким же фантастическим «украинским народом» . Хотя и поляки поначалу под «украиной» подразумевали все то же приграничье, окраину и не привязывали ее к какой-либо конкретной территории. Недаром синонимами «украин» в польском языке служили слова «уграниче», «пограниче».
Польский король Стефан Баторий, например, писал в своих универсалах: «Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных». У польского историка Мацея Стрыйковского (ум. 1582), автора «Хроники польской, литовской, жмудской и всей Руси» находим следующие места: «Альбрехт, племянник королевский, причинил убытки на украине (т.е. на границе) Польской и Жмудской земли». «Деньги были выдаваемы из казны конным и пешим ротмистрам на украине московской и татарской», - т.е. на границе с Россией и степью.
В летописях и документах данной эпохи термины «Украина» и «украинец » также не встречаются. Народ, населяющий Малую Русь, даже слыхом не слыхивал о таких названиях, как «Украина» и «украинец».
В середине 17 века только часть территорий Малой и Белой Руси были присоединены к Московскому царству, другая часть территорий вошла в его состав только в конце 18 века, во время раздела Польши.
Идем дальше, век 18-й. Екатерина Великая стремилась решить судьбу западнорусских земель, большая часть которых принадлежала в 18 веке Польше. Польский вопрос был связан прежде всего с правами православного населения в Польше и Литве - их права были ущемлены в пользу униатской церкви. Прусский король Фридрих «осуществлял защиту прав протестантов в Польше». Поскольку польский сейм отказался признать права некатолической части населения (т.е. православных и протестантов, причем в самой Польше произошло противостояние между различными партиями польского дворянства), Россия, Пруссия и Австрия вмешались, и дело кончилось в 1772 году первым разделом Польши. Пруссия получила Западную Польшу, которая была заселена главным образом поляками, Австрия завладела Галицией, населенной поляками и русскими, Россия получила Полоцк, Витебск и Могилев, населенные русскими. При этом совершенно справедливым будет отметить, что те русские, которые населяли в то время Галицию, говорили на русско-польском диалекте русского языка, а населяющие отошедшие к России области - на русско- польско-литовском диалекте (сказались годы оккупации русских земель).
В 1791 году польский сейм одобрил новую конституцию, которая превратила прежнее польское государство со слабой властью в централизованное. Великое княжество Литовское было формально включено в Польшу, что для Литвы и Западной России означало усиление политики полонизации. Публикация этой конституции спровоцировала в Польше гражданскую войну. Недовольные ею консервативные круги польского дворянства потребовали от Екатерины вмешательства. Россия отправила войска и оккупировала Варшаву. Второй раздел Польши произошел в 1793 году. Россия получила значительную часть нынешней Белоруссии и Украины - Минск, часть Волыни и Подолию. Пруссия заняла Познань.
В 1974 году в Варшаве вспыхнуло восстание, его организовали польские патриоты во главе с Тадеушем Костюшко. Было сформировано польское революционное правительство, которое объявило войну России и Пруссии.
Екатерина выслала лучшие войска во главе с Суворовым, после этого Польша как самостоятельное государство перестала существовать. В 1795 году произошел третий раздел Польши, в результате которого Пруссия получила Мазовию вместе с Варшавой, Австрия взяла себе Малую Польшу с Краковом, Россия - Курляндию, Литву и западную часть Волыни (эти территории были заселены этническими русскими, литовцами и латышами).
В результате разделов Польши Россия возвратила себе свои владения в юго-западных русских землях, исключая Холм, Галицию, Карпатскую Русь и Буковину. Таким образом, вплоть до 19 века русские не были воссоединены в единое государство, но они продолжали оставаться русскими.
Никаких упоминаний в эту пору о существовании новых этносов - «украинцев» и «белорусов» не было в помине - слов таких не знали и не употребляли.
Даже написанная в конце 18 века «История Руссов» никаких «украинцев» не знает, а ведь позиция ее автора стопроцентно украинская. И если уж он ничего не знает о существовании «украинцев», нам тем более не следует тщиться обнаружить их присутствие в эпохе ранее 19 века, в сороковых годах которого они уже громко заявляют о себе. Но если не преувеличивать шумиху, поднятую вокруг этих первых сознательных (т.е. сознающих себя) «украинцев», а прибегнуть к чисто арифметическому подсчету наличных украинских сил, то окажется, что речь идет о нескольких сотнях, от силы тысяче человек!
Период 19-го века и начало 20-го.
Точная дата появления первых «украинцев» - конец 18-начало 19 века. Именно в это время в одной из своих работ граф Ян Потоцкий впервые использовал название «украинцы» . Следующий за ним идеолог украинства, также поляк граф Фаддей Чацкий развил и углубил этот русофобский миф, объявив, что «украинцы произошли от укров, особой орды, пришедшей на место Украины из-за Волги в 7 веке». В действительности такой орды никогда не существовало. От укров - Украина, от Украины - «украинцы» - такова предложенная Чацким схема этногенеза «украинского народа». Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении «украинцев» были перенесены через этих лиц на почву левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение. Вот когда исчезли русские в малой России и появились «украинцы», якобы как особая национальность.
Впрочем, явление это носило сугубо умозрительный, теоретический характер. В реальности количество «украинцев» на тот момент исчислялось несколькими сотнями русофобствующих малороссийских маргиналов, да десятком бездарных сочинителей творений на русско-польском суржике. Понадобилось две сотни лет неустанной подрывной работы этого сообщества этнических мутантов, подкрепленной щедрой финансовой, моральной и политической поддержкой крупнейших держав мира, катастрофа нескольких революций и войн с беспощадным антирусским террором в Малороссии, чтобы произвести от этих нескольких сотен пару миллионов особей, с известной долей определенности могущих быть отнесенными к «украинцам». Но и сегодня, как и двести лет назад, это сообщество является не нацией, а политической партией.
Николай Ульянов пишет: «Поляки в самом деле по праву могут считаться отцами украинской доктрины… Так, самое употребление слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе стало насаждаться ими… Поляков не устраивали ни «Малороссия», ни «Малая Русь» … Внедрение «Украины» началось еще при Александре I, когда, «ополячив» Киев, покрывши весь юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году Харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края. Известный историк Костомаров, бывший в 30-х годах студентом Харьковского университета, подвергся в полной мере действию этой пропаганды.
Не кто иной, как именно историк Н. И. Костомаров (1817-1885) в середине 19 века вводит понятие «великорусский народ». Именно Костомаров объявляет жителей Великой России и Малой России «двумя русскими народностями». Название народа не пустяк, и подменяя русских «великороссами», Костомаров, как и другие основоположники «украинства», делал не что иное, как заявку на переход Древней Руси в наследство «украинцев» , упирая на то, что « великороссы» сформировались гораздо позже 9-12 веков.
Именно из этого разряда позднейших придумок и пресловутые «три ветви» русского народа: «малороссы», «великороссы», «белороссы» - «народности», не оставившие в исторических источниках никаких следов своей деятельности. Причина весьма банальна: таких этносов никогда не существовало. Названия, от которых были произведены наименования каждой «ветви», - Малая, Великая, Белая Русь - никогда не несли в себе этнического, национального содержания, служа лишь для обозначения территорий, населенных русским народом, оказавшихся после татарского нашествия и польского завоевания в разных государствах.
Понятие о «трех Россиях», появившееся в 14-м веке - Великой, Малой и Белой - было в ходу долго, вплоть до 1917 года. Но только в 19 в. их стали «населять» тремя различными народностями, причем исключительно в среде образованных людей. Народ же понятия об этом не имел. Простые люди, как и во времена Киевской Руси, для своей национальной идентификации использовали один единственный этноним - «русские». Причем характерно это было для всех русских, где бы они не проживали: в Малой, Белой или Великой России.
Еще на рубеже 19-20 века понятие «русские» означало великороссов, малороссов и белорусов вместе взятых. В этом смысле его употребляли как представители русской интеллигенции (например, П.Струве), так и «украинской» (П.А.Кулиш).
Н.И.Ульянов, исследователь украинского сепаратизма, пишет: «… „великорусы“ - порождение умонастроений 19-20 вв.». Указывает он и силы, заинтересованные в распространении этой искусственной, антиисторической терминологии: украинский сепаратизм и либерально-революционное движение: «Обе эти силы дружно начали насаждать в печати 19 века термин „великорус“. В учебниках географии появился тип „великоруса“ - бородатого, в лаптях, в самодельном армяке и тулупе, а женщины в пестрядинных сарафанах, кокошниках, повойниках». На тех же простонародных типах строилась этнография «малороссов» и « белорусов». Внимание акцентировалось, прежде всего, на различиях в быте, обычаях, областных диалектах. И этими областными различиями доказывалось наличие нескольких народностей, пресловутых трех ветвей«. Привлекало не то, что объединяло, а то, что разъединяло.
Знаменитый малороссийский фальсификатор истории Михаил Грушевский (ныне считающийся основоположником «украинской» истории) вводит прилагательное «восточные» применительно к слову «славяне». Впоследствии он сам отказался от «восточных славян», заменив их, разумеется, «украинцами». С 1897 по 1901 годы выходят первые 4 тома его будущей 10-томной «Истории Украины - Руси».
В конце 19-го века «украинской» и «белорусской» интеллигенцией были основаны движения, чтобы защитить их особые языки от давления русского. Причем развитию этих движений способствовали… сами русские. Академический мир тоже относился к украинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал вид, что не замечает ее. Существовал закон, по которому за самостийниками признавалось право на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохого тона, делом «реакционным», за которое человек рисковал получить звание «ученого жандарма» или «генерала от истории». Одного слова таких, например, гигантов, как М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. С. Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы обратить в прах все хитросплетения Грушевского. Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петербурге свои политические памфлеты под названием «история Украины». Либералы - такие, как Мордовцев в «Санкт-Петербургских ведомостях», Пыпин в «Вестнике Европы» защищали самостийничество больше, чем сами сепаратисты. «Вестник Европы» выглядел украинофильским журналом…Украинофильство представлялось не только совершенно невинным, но и почтенным явлением, помышлявшим единственно о культурном и экономическом развитии южнорусского народа…
Между тем, это явление никак нельзя было назвать невинным. «Труды» Грушевского сыграли огромную роль для «украинской историографии». Вот что пишет Сергей Родин в своей книге «Отрекаясь от русского имени»: «Из сонма «украинских историков» Грушевский, пожалуй, как никто другой соответствует гоголевскому персонажу Ноздреву. Причем не каким-то там трудноуловимым образом, а самым что ни на есть буквальным сходством, ибо тоже врал. Врал напропалую и безо всякого стеснения, хотя в отличие от обладателя кобылы розовой масти и невиданной величины рыбы, далеко не бескорыстно… Начинал он скромно. Приделав к исконному названию древней Руси польское прозвище «Украина» и получив таким образом фантастическую страну «Украина-Русь», Грушевский заселил ее столь же фантастической «украино-русской народностью» (сочетание каково!) . Но в отличие от Костомарова, не остановился на достигнутом, не желал примириться с той печатью «русскости», которую нес на себе придуманный им народ. В качестве одного из средств изгнания русских из Руси и Малороссии он схватился было за термин «восточнославянские народности» с целью избежать, по собственному признанию, »путаницы в употреблении понятий «русский» в значении великорусского, «русский» в значении «восточнославянского» и, наконец, «русский» в значении украинского(!).
Жонглирование терминами мало помогало: «украинцы» никак не выделялись из толщи русских и ничем не проявляли себя на отведенной для них территории в предназначенную эпоху, с дьявольской хитростью маскируясь под … русских! Затея становилась безнадежной, но здесь «отца украинской историографии» осенило гениальное по своей простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «русский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заменял их словами «украинец», «украинский» и «Украина»… . В результате этой простейшей операции украинский профессор в течение нескольких лет состряпал «тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив самостийникам те самые «исторические корни» , без которых они выглядели не просто самозванцами, но и людьми немного не в себе . Сам Грушевский суть своего «открытия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в терминах принудила «украинцев» в отношении южной России и ее русского населения «твердо и решительно принять название „Украины“, „украинского“…»
Вот таким простым способом русские были «выдворены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» превращены в ее безраздельных хозяев. Технология надувательства поражает примитивностью: весь иллюстративный материал в его популярной « Иллюстрированной истории Украины» снабжен надписями на «мове», призванной создать в подсознании читателей некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые им соборы, церковная живопись, головные уборы, монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин являют собой различные периоды развития «украинской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель - дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ленив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать греческие и славянские надписи на предоставленных его вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на стр. 77 изображение монет, под ним текст Грушевского: «Срибни монэты Володымыра з його портретом», а на самой монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его серебро» , т.е. русская надпись в украиномовном варианте, по мысли автора, дает право считать князя Владимира не русским, а «украинцем»! Дочь Ярослава Мудрого, будучи королевой Франции, подписывается «Ana» в соответствии со своим русским именем - Анна, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это подпись «украинской княжны Ганны» (стр. 89). Под факсимиле договора Любарта и Казимира, заключенного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском языке, подпись Грушевского, поясняющая, что договор написан на «староукраинской мове» (стр. 145), и т.д. и т.п. на протяжении всей книги: нахальное, бесстыжее вранье, способное убедить разве только полных идиотов. «Украинского историка» меньше всего интересует истина, он - творец мифов, а не искатель правды, идеолог, а не ученый, представитель направления, к науке не имеющего никакого отношения.
И вот именно эти «труды» лежат в основе всей «украинской» историографии.
Как, где и когда появились первые «украинцы» (начало статьи)Большой Антирусский Проект Запада по созданию отдельного украинского народа и государства имеет две основополагающие части.
Это создание фальшивой истории несуществующей украинской нации и наделение ее собственным, отличным от исторически присущего русского, языком.
Давайте посмотрим, как и кем был рожден миф о существовании украинской нации и к каким изощрениям в отношении собственного прошлого им для этого пришлось прибегнуть.
Зададимся вопросом: когда и как вообще впервые появились такие понятия — «Украина» и «украинец»? Как и где «ковалась» новая «украинская нация»? Привлечем для нашего анализа исторические факты.
Рассмотрение исторических фактов приведет нас, как мы увидим ниже, к очень любопытным выводам и позволит понять характер сегодняшних отношений России и Украины, а также спрогнозировать их дальнейшее развитие.
1. Вначале обратимся к древней истории Руси эпохи 9-13 веков.
Общеизвестные летописные источники по истории 9-13 веков, т.е. в течение 5 столетий в качестве этнонимов для названия населения Руси используют ряд терминов: «Русь», « русский род», «русские», «русы», «россы», «русский н арод». Но в основе всех их лежат два ключевых слова — «Русь» и «русский». Именно так самоопределяли себя жители Руси в то далекое от нас время. Не называли они себя «малороссами», «великороссами», «восточными славянами», «южнорусской народностью» или «северорусской», « россиянами», и уж тем более «украинцами». Все эти термины — изобретение нового времени и с научной точки зрения не имеют никакого права на внедрение задним числом в предшествующие эпохи. Поэтому в целях восстановления объективной картины прошлого мы должны раз и навсегда отвергнуть терминологические спекуляции на эту тему либерально-коммунистической и украинской историографии как псевдонаучные и антиисторические. В летописях встречается и термин «украина», но всегда в значении « граница», «приграничная область», «окраина». Топонима «Украина» в источниках древней Руси нет! Попытки «украинцев» задним числом его к ним прилепить являются заведомой подтасовкой и фальсификацией реальных исторических фактов. Т.е. ни в этническом, ни в культурном плане Древняя Русь ничего «украинского» в себе не содержала, тем более не существовало никакого упоминания об «украинцах» как неком этносе.
В это время появляются названия «Малая Русь» и «Белая Русь», а также «Великая Русь». Это деление территорий, а не русского народа на какие-то «этносы» с выделением «украинцев» и «белорусов», поддерживалось политическими событиями. С 14 по 18 столетия русский народ был разделен между двумя государствами: восточным Московским царством и западным, где правили поляки и литовцы. Именно для обозначения территорий, находящихся под властью Поляков и Литвы, и применялись названия «Малая Русь» и «Белая Русь». Ни в хрониках, ни в исторических документах той поры ни в одной строчке не упоминается ни «Украина», ни «украинцы», ни «Белоруссия», ни «белорусы».
Польско-литовская оккупация Малой и Белой Руси, населенных русскими, отразилась на русском языке, культуре и обычаях. Русский язык был в определенной степени полонизирован: в него попало достаточно много польских слов и он все больше начинает превращаться в «мову», начинает вытесняться русское образование. Высшие классы Малороссии начинают все чаще родниться с поляками, говорить по-польски, часть из них переходит в католическую веру, отдают своих детей в польские учебные заведения, «превращаются» в поляков, все больше переориентируются на Запад.
Однако во второй половине 16 столетия «ополячивание» славянорусского языка еще не зашло слишком далеко — «руська мова» и русский язык отличались очень мало. И в Киеве, и в Москве язык учили в это время по одному и тому же учебнику — «Грамматике» Мелетия Смотрицкого.
Т.е. ассимиляция «верхов» Малороссии не привела к ассимиляции «низов», хотя и здесь были понесены ощутимые потери, прежде всего в культурном отношении. Однако народ как целостный организм не утратил своей «русскости», сохранил православную веру, родной язык, отеческие традиции, что и предопределило национально-освободительную войну против Польши в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской Рады о воссоединении Малой и Великой Руси.
После воссоединения южной и северной Руси в 1654 г., когда влияние польского языка прекратилось, начался обратный процесс постепенного вытеснения всевозможных полонизмов под общим воздействием общерусского литературного языка, в создании которого решающую роль, между прочим, сыграли как раз выходцы из Малороссии: Мелетий Смотрицкий, Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Семион Полоцкий, Феофан Прокопович и др., что говорит о принципиальном игнорировании ими « мовы» как явления искусственного и нежизнеспособного. Кстати, в самом Великом княжестве литовском до 1697 г. использовался русский язык в качестве официального государственного языка.
Расчлененный государственными границами русский народ не только сохранил сознание своего национального единства, но и подготовил духовные, материальные, военные предпосылки для ликвидации иноземного владычества над Малороссией и воссоединения нации в едином государстве. Русские — так по-прежнему самоопределял себя народ, проживающий на территории Малой Руси.
Не «украинцы», а русские в течение шести лет сражались с панской Польшей, покрыв себя немеркнущей славой. Не «украинцы», а русские отстаивали веру, свободу, право быть самими собой, а не подневольными польскими «хлопами». Сошлемся на Богдана Хмельницкого: в июне 1648 г., двигаясь на Львов, гетман отправляет универсал жителям города: «Прихожу к вам как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас из ляшской (польской) неволи».
А вот свидетельство другого современника, из противостоящего лагеря — польского гетмана Сапеги: «Против нас не шайка своевольников, а великая сила целой Руси. Весь народ русский из сел, деревень, местечек, городов, связанный узами веры и крови с казаками, грозит искоренить шляхетское племя и снести с лица земли Речь Посполитую». Как видно, речь идет только о русском народе. Не за «самостийну Украину» велась борьба, а за воссоединение двух частей России, объединение русских в одном государстве.
Что же касается «украин» (т.е. окраин), то термин этот, как и ранее, применяется в источниках к самым разным территориям. В польских источниках 16 века нередко встречается слово «украина» (с ударением на втором слоге и с маленькой буквы), от которого два века спустя малороссийские самостийники и поведут свою фантастическую страну «Украину», населенную таким же фантастическим «украинским народом». Хотя и поляки поначалу под «украиной» подразумевали все то же приграничье, окраину и не привязывали ее к какой-либо конкретной территории. Недаром синонимами «украин» в польском языке служили слова «уграниче», «пограниче».
Польский король Стефан Баторий, например, писал в своих универсалах: «Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных». У польского историка Мацея Стрыйковского (ум. 1582), автора «Хроники польской, литовской, жмудской и всей Руси» находим следующие места: «Альбрехт, племянник королевский, причинил убытки на украине (т.е. на границе) Польской и Жмудской земли». «Деньги были выдаваемы из казны конным и пешим ротмистрам на украине московской и татарской», — т.е. на границе с Россией и степью.
В летописях и документах данной эпохи термины «Украина» и «украинец » также не встречаются. Народ, населяющий Малую Русь, даже слыхом не слыхивал о таких названиях, как «Украина» и «украинец».
В середине 17 века только часть территорий Малой и Белой Руси были присоединены к Московскому царству, другая часть территорий вошла в его состав только в конце 18 века, во время раздела Польши.
Екатерина Великая стремилась решить судьбу западнорусских земель, большая часть которых принадлежала в 18 веке Польше. Польский вопрос был связан прежде всего с правами православного населения в Польше и Литве — их права были ущемлены в пользу униатской церкви. Прусский король Фридрих «осуществлял защиту прав протестантов в Польше». Поскольку польский сейм отказался признать права некатолической части населения (т.е. православных и протестантов, причем в самой Польше произошло противостояние между различными партиями польского дворянства), Россия, Пруссия и Австрия вмешались, и дело кончилось в 1772 году первым разделом Польши. Пруссия получила Западную Польшу, которая была заселена главным образом поляками, Австрия завладела Галицией, населенной поляками и русскими, Россия получила Полоцк, Витебск и Могилев, населенные русскими. При этом совершенно справедливым будет отметить, что те русские, которые населяли в то время Галицию, говорили на русско-польском диалекте русского языка, а населяющие отошедшие к России области — на русско- польско-литовском диалекте (сказались годы оккупации русских земель).
В 1791 году польский сейм одобрил новую конституцию, которая превратила прежнее польское государство со слабой властью в централизованное. Великое княжество Литовское было формально включено в Польшу, что для Литвы и Западной России означало усиление политики полонизации. Публикация этой конституции спровоцировала в Польше гражданскую войну. Недовольные ею консервативные круги польского дворянства потребовали от Екатерины вмешательства. Россия отправила войска и оккупировала Варшаву. Второй раздел Польши произошел в 1793 году. Россия получила значительную часть нынешней Белоруссии и Украины — Минск, часть Волыни и Подолию. Пруссия заняла Познань.
В 1794 году в Варшаве вспыхнуло восстание, его организовали польские патриоты во главе с Тадеушем Костюшко. Было сформировано польское революционное правительство, которое объявило войну России и Пруссии.
Екатерина выслала лучшие войска во главе с Суворовым, после этого Польша как самостоятельное государство перестала существовать. В 1795 году произошел третий раздел Польши, в результате которого Пруссия получила Мазовию вместе с Варшавой, Австрия взяла себе Малую Польшу с Краковом, Россия — Курляндию, Литву и западную часть Волыни (эти территории были заселены этническими русскими, литовцами и латышами).
В результате разделов Польши Россия возвратила себе свои владения в юго-западных русских землях, исключая Холм, Галицию, Карпатскую Русь и Буковину. Таким образом, вплоть до 19 века русские не были воссоединены в единое государство, но они продолжали оставаться русскими.
Никаких упоминаний в эту пору о существовании новых этносов — «украинцев» и «белорусов» не было в помине — слов таких не знали и не употребляли.
Даже написанная в конце 18 века «История Руссов» никаких «украинцев» не знает, а ведь позиция ее автора стопроцентно украинская. И если уж он ничего не знает о существовании «украинцев», нам тем более не следует тщиться обнаружить их присутствие в эпохе ранее 19 века, в сороковых годах которого они уже громко заявляют о себе. Но если не преувеличивать шумиху, поднятую вокруг этих первых сознательных (т.е. сознающих себя) «украинцев», а прибегнуть к чисто арифметическому подсчету наличных украинских сил, то окажется, что речь идет о нескольких сотнях, от силы тысяче человек!
4. Период 19-го века и начало 20-го.
Точная дата появления первых «украинцев» — конец 18-начало 19 века. Именно в это время в одной из своих работ граф Ян Потоцкий впервые использовал название «украинцы». Следующий за ним идеолог украинства, также поляк граф Фаддей Чацкий развил и углубил этот русофобский миф, объявив, что «украинцы произошли от укров, особой орды, пришедшей на место Украины из-за Волги в 7 веке». В действительности такой орды никогда не существовало. От укров — Украина, от Украины — «украинцы» — такова предложенная Чацким схема этногенеза «украинского народа». Мысли Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о нерусском происхождении «украинцев» были перенесены через этих лиц на почву левобережной Малороссии и Слободской Украины и нашли здесь значительное распространение. Вот когда исчезли русские в малой России и появились «украинцы», якобы как особая национальность.
Впрочем, явление это носило сугубо умозрительный, теоретический характер. В реальности количество «украинцев» на тот момент исчислялось несколькими сотнями русофобствующих малороссийских маргиналов, да десятком бездарных сочинителей творений на русско-польском суржике. Понадобилось две сотни лет неустанной подрывной работы этого сообщества этнических мутантов, подкрепленной щедрой финансовой, моральной и политической поддержкой крупнейших держав мира, катастрофа нескольких революций и войн с беспощадным антирусским террором в Малороссии, чтобы произвести от этих нескольких сотен пару миллионов особей, с известной долей определенности могущих быть отнесенными к «украинцам». Но и сегодня, как и двести лет назад, это сообщество является не нацией, а политической партией.
Николай Ульянов пишет: «Поляки в самом деле по праву могут считаться отцами украинской доктрины… Так, самое употребление слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе стало насаждаться ими… Поляков не устраивали ни «Малороссия», ни «Малая Русь»… Внедрение «Украины» началось еще при Александре I, когда, «ополячив» Киев, покрывши весь юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году Харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края. Известный историк Костомаров, бывший в 30-х годах студентом Харьковского университета, подвергся в полной мере действию этой пропаганды.
Не кто иной, как именно историк Н. И. Костомаров (1817-1885) в середине 19 века вводит понятие «великорусский народ». Именно Костомаров объявляет жителей Великой России и Малой России «двумя русскими народностями». Название народа не пустяк, и подменяя русских «великороссами», Костомаров, как и другие основоположники «украинства», делал не что иное, как заявку на переход Древней Руси в наследство «украинцев», упирая на то, что « великороссы» сформировались гораздо позже 9-12 веков.
Именно из этого разряда позднейших придумок и пресловутые «три ветви» русского народа: «малороссы», «великороссы», «белороссы» — «народности», не оставившие в исторических источниках никаких следов своей деятельности. Причина весьма банальна: таких этносов никогда не существовало. Названия, от которых были произведены наименования каждой «ветви», — Малая, Великая, Белая Русь — никогда не несли в себе этнического, национального содержания, служа лишь для обозначения территорий, населенных русским народом, оказавшихся после татарского нашествия и польского завоевания в разных государствах.
Понятие о «трех Россиях», появившееся в 14-м веке — Великой, Малой и Белой — было в ходу долго, вплоть до 1917 года. Но только в 19 в. их стали «населять» тремя различными народностями, причем исключительно в среде образованных людей. Народ же понятия об этом не имел. Простые люди, как и во времена Киевской Руси, для своей национальной идентификации использовали один единственный этноним — «русские». Причем характерно это было для всех русских, где бы они не проживали: в Малой, Белой или Великой России.
Еще на рубеже 19-20 века понятие «русские» означало великороссов, малороссов и белорусов вместе взятых. В этом смысле его употребляли как представители русской интеллигенции (например, П. Струве), так и «украинской» (П.А. Кулиш).
Н. И. Ульянов, исследователь украинского сепаратизма, пишет: «… „ великорусы" — порождение умонастроений 19-20 вв.». Указывает он и силы, заинтересованные в распространении этой искусственной, антиисторической терминологии: украинский сепаратизм и либерально-революционное движение: «Обе эти силы дружно начали насаждать в печати 19 века термин „великорус". В учебниках географии появился тип „великоруса" — бородатого, в лаптях, в самодельном армяке и тулупе, а женщины в пестрядинных сарафанах, кокошниках, повойниках». На тех же простонародных типах строилась этнография «малороссов» и « белорусов». Внимание акцентировалось, прежде всего, на различиях в быте, обычаях, областных диалектах. И этими областными различиями доказывалось наличие нескольких народностей, пресловутых трех ветвей«. Привлекало не то, что объединяло, а то, что разъединяло.
Знаменитый малороссийский фальсификатор истории Михаил Грушевский (ныне считающийся основоположником «украинской» истории) вводит прилагательное «восточные» применительно к слову «славяне». Впоследствии он сам отказался от «восточных славян», заменив их, разумеется, «украинцами». С 1897 по 1901 годы выходят первые 4 тома его будущей 10-томной «Истории Украины — Руси».
В конце 19-го века «украинской» и «белорусской» интеллигенцией были основаны движения, чтобы защитить их особые языки от давления русского. Причем развитию этих движений способствовали… сами русские. Академический мир тоже относился к украинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал вид, что не замечает ее. Существовал закон, по которому за самостийниками признавалось право на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохого тона, делом «реакционным», за которое человек рисковал получить звание «ученого жандарма» или «генерала от истории». Одного слова таких, например, гигантов, как М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. С. Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы обратить в прах все хитросплетения Грушевского. Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петербурге свои политические памфлеты под названием «история Украины». Либералы — такие, как Мордовцев в «Санкт-Петербургских ведомостях», Пыпин в «Вестнике Европы» защищали самостийничество больше, чем сами сепаратисты. «Вестник Европы» выглядел украинофильским журналом…Украинофильство представлялось не только совершенно невинным, но и почтенным явлением, помышлявшим единственно о культурном и экономическом развитии южнорусского народа…
Между тем, это явление никак нельзя было назвать невинным. «Труды» Грушевского сыграли огромную роль для «украинской историографии». Вот что пишет Сергей Родин в своей книге «Отрекаясь от русского имени»: «Из сонма «украинских историков» Грушевский, пожалуй, как никто другой соответствует гоголевскому персонажу Ноздреву. Причем не каким-то там трудноуловимым образом, а самым что ни на есть буквальным сходством, ибо тоже врал. Врал напропалую и безо всякого стеснения, хотя в отличие от обладателя кобылы розовой масти и невиданной величины рыбы, далеко не бескорыстно… Начинал он скромно. Приделав к исконному названию древней Руси польское прозвище «Украина» и получив таким образом фантастическую страну «Украина-Русь», Грушевский заселил ее столь же фантастической «украино-русской народностью» (сочетание каково!). Но в отличие от Костомарова, не остановился на достигнутом, не желал примириться с той печатью «русскости», которую нес на себе придуманный им народ. В качестве одного из средств изгнания русских из Руси и Малороссии он схватился было за термин «восточнославянские народности» с целью избежать, по собственному признанию, »путаницы в употреблении понятий «русский» в значении великорусского, «русский» в значении «восточнославянского» и, наконец, «русский» в значении украинского(!).
Жонглирование терминами мало помогало: «украинцы» никак не выделялись из толщи русских и ничем не проявляли себя на отведенной для них территории в предназначенную эпоху, с дьявольской хитростью маскируясь под … русских! Затея становилась безнадежной, но здесь «отца украинской историографии» осенило гениальное по своей простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «русский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заменял их словами «украинец», «украинский» и «Украина»…. В результате этой простейшей операции украинский профессор в течение нескольких лет состряпал «тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив самостийникам те самые «исторические корни», без которых они выглядели не просто самозванцами, но и людьми немного не в себе. Сам Грушевский суть своего «открытия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в терминах принудила «украинцев» в отношении южной России и ее русского населения «твердо и решительно принять название „Украины", „украинского"…»
Вот таким простым способом русские были «выдворены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» превращены в ее безраздельных хозяев. Технология надувательства поражает примитивностью: весь иллюстративный материал в его популярной « Иллюстрированной истории Украины» снабжен надписями на «мове», призванной создать в подсознании читателей некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые им соборы, церковная живопись, головные уборы, монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин являют собой различные периоды развития «украинской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель — дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ленив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать греческие и славянские надписи на предоставленных его вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на стр. 77 изображение монет, под ним текст Грушевского: «Срибни монэты Володымыра з його портретом», а на самой монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его серебро», т.е. русская надпись в украиномовном варианте, по мысли автора, дает право считать князя Владимира не русским, а «украинцем»! Дочь Ярослава Мудрого, будучи королевой Франции, подписывается «Ana» в соответствии со своим русским именем — Анна, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это подпись «украинской княжны Ганны» (стр. 89). Под факсимиле договора Любарта и Казимира, заключенного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском языке, подпись Грушевского, поясняющая, что договор написан на «староукраинской мове» (стр. 145), и т.д. и т.п. на протяжении всей книги: нахальное, бесстыжее вранье, способное убедить разве только полных идиотов. «Украинского историка» меньше всего интересует истина, он — творец мифов, а не искатель правды, идеолог, а не ученый, представитель направления, к науке не имеющего никакого отношения.
И вот именно эти «труды» лежат в основе всей «украинской» историографии.
окончание следует
